История острова началась задолго до появления здесь императорской резиденции. Когда-то этот участок земли, отрезанный с двух сторон рукавами дельты реки Невы и выходящий к просторам Финского залива, назывался Мистуласаари (от фин. «mustilasaari» — черный остров). Позднее он получил название «Мишин остров»: по легенде солдаты петровской армии во время преследования шведов наткнулись здесь на медведя и, шутя, признали его права на эту местность. Так это было или нет, но на карте Санкт-Петербурга 1703 года самый северный из островов дельты Невы значится именно под этим названием, оно же оставалось за ним вплоть до конца XVIII века.
Первым владельцем Мишина острова в 1709 году стал вице-канцлер и российский дипломат Петр Павлович Шафиров, которому пожаловал эти земли сам Петр I. В дальнейшем островом последовательно владели сподвижник императора генерал-прокурор Ягужинский, тайный советник Екатерины II Мельгунов (остров некоторое время назывался Мельгуновым) и ее фаворит светлейший князь Потёмкин. Последний в 1777 году продает Мельгунов остров обер-гофмейстеру Екатерининского двора, директору Императорских театров России Ивану Перфильевичу Елагину. С этого времени за островом закрепилось название «Елагин», которое, несмотря на продолжавшуюся смену владельцев, больше не изменялось и сохранилось до нашего времени.
Согласно желанию нового хозяина местности, который страстно любил гостей, на острове был разбит живописный парк, где раскинулись гроты, беседки и павильоны, а через многочисленные пруды были перекинуты изящные мостики. В 1785 году завершилось строительство особняка Елагина, на основании которого уже в XIX в. проектировался будущий, известный нам сегодня, Елагиноостровский дворец. К сожалению, ни описание особняка, ни имя зодчего не сохранились, но исследователи считают, что его архитектором был итальянец Джакомо Кваренги, а здание дворца было построено в стиле раннего классицизма с элементами древнегреческой и римской храмовой архитектуры.
В особняке Елагина часто устраивались различные увеселительные мероприятия с участием именитых гостей, посещением которых не пренебрегала сама царствующая императрица Екатерина Великая. В летнее время территория острова вокруг дворца была популярным местом прогулок знатных особ. Кроме того, парк мог посетить любой желающий, отчего тот сделался публичным местом.
С Иваном Перфильевичем Елагиным связано имя еще одного всемирно известного масона — Джузеппе Калиостро. В Россию Калиостро приехал в 1780 году, будто бы по совету другого знаменитого французского авантюриста графа Сен-Жермена. Затем долго жил в доме Елагина на Елагином острове. Там будто бы по его совету глубоко под павильоном Пристань устроили секретный зал, куда из Елагинского дворца вел подземный ход. Зал якобы предназначался для тайных масонских собраний. Говорят, прогуливаясь однажды вблизи этого павильона, Калиостро предсказал гибель Российской империи, «увидев однажды в Неве ее обреченный лик». Вскоре Екатерина II приказала выслать Калиостро за пределы страны. Но и на этом приключения Калиостро в России не закончились. Многие мистики утверждают, что на рубеже XIX и XX веков Калиостро вновь появился в Петербурге под именем мага Сегира. Не обошли вниманием этого «мага и волшебника» и современные легенды. Они утверждают, что в зеркалах Елагина дворца и сегодня время от времени появляется тень графа Калиостро с масонскими символами в руках — молотком и треугольником каменщика. Если кому-то удается встретиться с ним глазами, то в зеркале можно увидеть, как Калиостро поднимает руки вверх, к небу, на миг застывает в этой загадочной позе, затем поворачивается и медленно исчезает.
В 1794 году со смертью Ивана Елагина начинается очередная смена владельцев острова. В 1807 году его новым хозяином стал граф Григорий Орлов, а спустя 10 лет состоялась продажа острова императору Александру I, который искал подходящую резиденцию для своей матушки, вдовствующей императрицы Марии Федоровны. С этого времени начинается история Елагинского дворца, летней резиденции семьи Романовых.
Непростая задача перестроить загородный особняк государственного вельможи для нужд императорской фамилии была возложена на придворного архитектора итальянского происхождения Карла Росси, который приступил к строительству в 1818 году. Спустя 5 лет (в 1822 году) на острове появился удивительной красоты архитектурный ансамбль, в который вошли оранжереи, Музыкальный павильон, Конюшенный и Кухонный корпуса, домик садовника, павильон у пристани и гауптвахта у моста. На Елагином острове был разбит новый дворцовый парк в английском стиле, авторства придворного садовника Джозефа Буша, по-новому преобразивший чудесные пейзажи острова и оттенив рукотворную красоту дворцовых построек. Над всем этим великолепием возвышался алмаз в короне ансамбля – Елагин Дворец – удивительно светлое, легкое и изящное, великое творение Росси.
При разработке проекта будущего дворца архитектор опирался на уже существующий объем дома Елагина. Сохранив общий план здания и его стены, он полностью преобразил как внешний, так и внутренний облик особняка. Для начала архитектор увеличил размер здания за счет достройки третьего этажа, образующего переход к украшающему дворец куполу. Весь объем постройки был приподнят на высоком стилобате, образующем широкую открытую террасу вокруг дворца, окаймленную ажурной чугунной решеткой. Этот крайне нетипичный для русской архитектуры прием подчеркнул выразительность здания и позволял защитить дворец в случае наводнения.
Парадный фасад Елагинского дворца выходит на Масляный луг, где во время Масленицы устраивались праздничные гуляния. Центральную часть фасада украшает портик с шестью колоннами коринфского ордера под плоским фронтоном, а к парадному входу ведет широкая лестница с чугунными фигурами львов у ее основания. Эти грозные стражи дворца – копии флорентийских сторожевых львов с площади Сеньори в Италии. Боковые ризалиты здания выделены четырехколонными коринфскими портиками под треугольным фронтоном, а с обеих сторон парадной лестницы проложены пологие пандусы для подъезда конных экипажей. Противоположный фасад дворца, украшенный по центру живописной полуротондой из колонн коринфского ордера, обращен к реке. По широкой лестнице, оформленной монументальными мраморными вазами и чугунными плоскими цветочницами, гости императрицы могли спускаться для прогулок по берегу.
В отличие от парадных резиденций императорской семьи, таких как Зимний дворец, Елагинский дворец предназначался для частной жизни Марии Федоровны. Его залы камерные и очень уютные, но вместе с тем поражали воображение даже искушенных роскошью современников. Согласно желанию Александра I в задачу главного архитектора входило не только проектирование внешнего и внутреннего облика здания, но и мельчайших деталей его интерьера: оформление стен, дверей, мебели, осветительных приборов. Вместе с К. Росси над интерьерами дворца работали выдающиеся мастера: скульпторы Пименов и Демут-Малиновский, живописцы Скотти, Виги, Медичи, мраморщики Трискорни и Модерни, декораторы-лепщики, мебельщики, паркетчики, резчики по дереву, обойщики.
Результат этой грандиозной работы так понравился матери-императрице, что, как только окончилось строительство, Александр I пожаловал Карлу Росси алмазные подвески к ордену святой Анны. Современники неизменно восхищались красотой убранства императорской резиденции и называли дворец своеобразной выставкой художественных произведений искусства.
Первый этаж Елагинского дворца был отведен под парадные залы, предназначенные для особых торжеств и приема именитых гостей. Их анфиладное расположение позволяло обойти весь дворец по кругу. Центральное место в композиции первого этажа занимал Овальный зал - самое большое помещение Парадной анфилады. Украшенный кариатидами и 16 полуколоннами ионического ордера, с пятью высокими и широкими окнами, он соответствовал очертаниям живописной полуротонды, выходящей к реке. Под куполом зала, украшенным причудливым орнаментом в виде кессонов с лепными розетками, находилась бронзовая люстра на 60 свечей, выполненная по проекту К. Росси. В этом зале устраивались балы, дипломатические приемы и различные торжества по случаю семейных праздников императорской династии.
К Овальному залу симметрично примыкали Малиновая и Голубая гостиные, получившие свои названия согласно основному сюжету их декоративной отделки. На первом этаже дворца так же располагалась Парадная, Столовая, Опочивальня, Фарфоровый Кабинет, Туалетная Марии Федоровны и различные служебные помещения. Особенно восхищал Фарфоровый кабинет, названный так благодаря облицовке стен и потолка искусственным мрамором белоснежного цвета, за счет чего зал создавал эффект схожести с драгоценной фарфоровой шкатулкой. Особое впечатление на императрицу и ее гостей производили двери на нижнем этаже Елагинского дворца, оформлением которых занимался сам Росси. Каждая из более чем двадцати дверей представляла собой уникальное произведение искусства: в облицовке из ценных пород дерева, украшенные тонкой позолоченной резьбой – среди них не было и двух одинаковых.
Второй этаж дворца занимали жилые покои, а на третьем находилась домовая церковь во имя святого Николая Чудотворца. Отточенность и изысканность в оформлении интерьеров, по словам исследователя Елагина острова Немчиновой, «не имели себе равных в русской архитектуре начала XIX века». В отделке нет однообразия, иногда встречающегося в богато украшенных дворцах, нет ничего лишнего, и даже в скромных покоях второго этажа ощущается благородный вкус. Видимо поэтому дворец казался его обитателям уютным.
После смерти императрицы Марии Федоровны в 1828 году Елагинский дворец становится запасной резиденцией императорской семьи. В начале XX века здесь останавливались российские премьер-министры. Из ранних воспоминаний дочери Петра Столыпина Марии фон Бок: «Мы часто ездили кататься на острова и всегда любовались прелестным дворцом на Елагином острове. Очаровательно белое здание издали ласкало взор своими классическими линиями, своими стройными колоннами. Приветливо шумели вокруг него вековые высокие деревья, и прелестью давнишних дней веяло от флигелей, лужаек и конюшен, окружающих дворец».
Столыпин вместе с семьей жил в Елагиноостровском дворце каждое лето с 1907 по 1911 годы по приглашению императора. Необходимость усиленной охраны и естественным образом изолированного жилья появилась после взрыва на Аптекарском острове. Некогда царская летняя резиденция уже со времен Александра II заселяется высокопоставленными "дачниками", госслужащими. О той повседневности повествует Дмитрий Мережковский в поэме "Старинные октавы":
Скучать в домашней церкви за обедней
По праздникам в Елагинский дворец
Водили нас; я помню в арке средней
Меж ангелами реял Бог Отец…
Он был сыном действительного статского советника и на Елагином острове проводил летние дни своего детства. В начале двадцатого столетия служебные постройки дворцового комплекса позволили чиновникам аппарата правительства переселиться на остров вслед за Столыпиным. Можно было работать в безопасности, не покидая остров.
Какими были елагинские дни семьи Столыпина, описывают в воспоминаниях об отце Мария фон Бок, дочь Петра Аркадьевича, и сын Аркадий. Из воспоминаний Мария фон Бок: «Несмотря на свои большие размеры, Елагин дворец оказался очень уютным, и, не проведя в нём и недели, мы стали себя чувствовать так, будто этот дом нам годами знаком и дорог. Внизу находился очень красивый овальный белый зал с хорами, гостиные, кабинет и приёмная папа, а также две всегда запертые комнаты, в которых живал раньше Александр III. Наверху маленькая гостиная и все спальни, а ещё выше домовая церковь и две комнаты для приезжающих. За последнее десятилетие никто из царской семьи в Елагином не жил, а раньше там любил иногда жить император Александр III и императрица Мария Фёдоровна, и там давались небольшие балы. Как-то поразительно скоро обжились мы на новом месте…».
Во дворце же давались обеды для близких и друзей семьи, ставили домашние спектакли. Всё это создавало атмосферу патриархального усадебного быта. Под жилые комнаты был отведен второй этаж. На третьем находилась домовая церковь во имя Святого Николая Чудотворца. Гостиная, приемная, кабинет для работы Петра Аркадьевича занимали первый этаж. Столыпин много работал, иногда до двух ночи. К слову, историческая речь Столыпина перед членами государственной думы, в которой он произнес: "Вам нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия!"- готовилась на Елагином острове. Территорию оградили колючей проволокой. Она занимала весь Собственный сад, некогда возведенный для императрицы Марии Федоровны, вдовы Павла I. Посты полиции были выставлены вдоль всей ограды и по берегам рек, прудов, находившихся вблизи от дворца. По ночам на службу выходили отряды конной полиции. Но все эти меры оставались несовершенны. Вот какой случай описывает Мария Петровна: «А Олечек отличилась и того лучше. Неожиданно за завтраком раздается ее голос:
- Папа, отчего наш сад окружён колючей проволокой?
- Чтобы злые люди к нам не влезли бы, детка.
- А как же я прошла и даже платье не разорвала?
- Ты прошла через проволочное заграждение?
- Хотите я вам покажу?»
Аркадий Столыпин впоследствии писал: «Стремительный бег времени огорчал отца. Глядя на беспощадно движущиеся часовые стрелки, он говорил порою: идете, проклятые! Остановить время, ему столь нужное, он не мог.... От этого времени сохранилась у меня лишь фотография, снятая на широкой террасе дворца, недалеко от окон отцовского кабинета. Я, с грозным и воинственным видом, сижу на деревянной лошадке. Стоящий сзади отец держит руку на моем плече. Из пяти изображенных на снимке моих сестер двух уже нет в живых. Сидящая рядом со мною Наталья — это та, чьи ноги были переломаны при взрыве на Аптекарском. Тогда выжила, и ноги ее удалось спасти. Умерла лишь в 1949 году в Ницце. Сидящая на земле на другом конце снимка Ольга расстреляна большевиками в 1920 году. Было ей всего 23 года.»
Интерьеры дворца на Елагином острове считались одним из образцов стиля ампир в России, поэтому после революции по специальному декрету советского правительства дворец был признан памятником высшей категории, имеющим историческое и художественное значение. После революций 1917 года Елагин дворец получил статус музея — в нем был открыт Музей быта. В Петербурге подобных музеев было очень много в начале века, но вскоре большинство из них были закрыты или превращены в другие культурные или общественные учреждения. Сюда поступили новые экспонаты из числа национализированных дач на Каменном и Крестовском островах. Однако в 1929 году музей закрыли, самые ценные его экспонаты передали в Эрмитаж, Русский музей, Гатчинский, Павловский и Екатерининский дворцы-музеи, а большую часть коллекции просто распродали через магазины Торгсин и Госторг. Елагиноостровский дворец стал использоваться для культурно-просветительной работы, а дворцовый парк стал местом отдыха для горожан.
После расформирования музея некоторое время в здании дворца располагался филиал Института растениеводства АН.
Во время блокады Ленинграда окрестности дворца подвергались массивным обстрелам. Целью фашистской артиллерии являлась воинская часть, находившаяся неподалёку. 16 января 1942 года два снаряда пробили кровлю и перекрытия; разорвавшись в подвале, они разрушили вестибюль, вызвав сильный пожар. В холодную зиму 1942 году во дворце располагались ополченцы, они отапливали помещения дровами, именно по этой причине снаряд вызвал сильнейший пожар. Из-за пожара и произошли основные разрушения – от огня и высокой температуры рухнули кровля и чердачные перекрытия. Наборный паркет, рельефы статуй, деревянные двери – почти всё уничтожило пламя. Сохранился лишь каменный остов здания, внутренние капитальные перекрытия, кое-какие двери и немного паркета.
Но и это пошло в дело. Вот что вспоминает Мохова-Лосева, мать которой в дни блокады работала на Елагином: «Из недогоревших кусков драгоценного дворцового паркета и стенных панелей с гипсовой лепкой и росписью мама построила себе хижину на террасе южной лестницы. Для устойчивости хибарка был прислонена к гигантской мраморной вазе, в которой прежде разводились цветущие однолетки. В этом строеньице мы с ней прожили всё лето, лишь изредка посещая наше жилье на Крестовском…» Из цитаты ясно, что к концу войны даже то, что не догорело во дворце в 1942 году, было использовано квартировавшими здесь красноармейцами и работниками импровизированных огородов.
Сразу же после победы архитектор Савков начал подготовку дворца к реставрации, собрав вместе уцелевшие куски мрамора и фрагменты лепных украшений и росписи. По этим фрагментам и эскизам впоследствии была восстановлена отделка внутренних помещений Елагина дворца. Парк тоже был практически уничтожен. Его начали восстанавливать еще во время войны, в 1944 году, а через два года были выполнены обмеры разрушенного дворца и собраны архивные материалы для его восстановления. Работы продолжались с 1952 по 1960 год под руководством архитектора Плотникова, и это был первый пример полного воссоздания дворцового здания в Ленинграде: ведь к началу реконструкции Елагиноостровский дворец представлял из себя лишь остов из капитальных стен. В здании оборудовали базу однодневного отдыха трудящихся, здесь появились лекционный, бильярдный и танцевальный залы. А помещения на первом этаже предназначались для временных выставок – и с них началось возвращение дворца к музейной жизни. В конце 1970-х годов здесь уже не было базы отдыха, все пространство дворца занимали выставки декоративно-прикладного искусства, но музей с соответствующим названием был открыт здесь только в 1987 году. Елагин дворец вновь стал музеем, в котором разместились коллекции художественного стекла и фарфора, а также вышивки и изделия из дерева и металла. В начале перестройки, когда был закрыт Музей ленинградского художественного стекла, коллекция его экспонатов была также передана Елагиноостровскому музею.
В 1961 году после открытия для посетителей Центрального парка культуры и отдыха (он был создан на острове в 1932 году) в отреставрированном дворце разместилась однодневная база отдыха трудящихся. А в 1987 году Елагинскому дворцу был присвоен статус Музея русского декоративно-прикладного искусства и интерьера XVIII-ХХ веков. С конца XX века началась активная исследовательская и собирательская работа сотрудников музея, которую возглавил его первый руководитель Мухин.
Сегодня в парадных залах 1 этажа Елагиноостровского дворца-музея, полностью воссозданных в соответствии с их первоначальным историческим обликом, демонстрируются произведения декоративно-прикладного искусства, коллекции живописи и скульптуры XIX века. Второй этаж Елагинского дворца в настоящее время используется для выставочных ретроспекций. Вниманию посетителей здесь представлена выставка «Обаяние прошлого», где можно ознакомиться с предметами убранства русского жилого интерьера XIX – начала XX веков.
С августа 2016 года по апрель 2021 года Елагин дворец был закрыт на проведение масштабных реставрационных работ, но фактически поэтапная реставрация продолжалась 20 лет — с начала XXI века. Впервые в истории музея по описям 1826 года и акварели художника Максима Воробьёва 1821 года воссоздан исторический кабинет Александра I на втором этаже, где помимо росписи, воссозданы камин, каминное зеркало, декоративное убранство окон, штоф ручной набойки, которым обиты стены. Также впервые воссозданы исторические интерьеры домовой церкви Николая Чудотворца на третьем этаже здания, в частности, при расчистке плафонов воссоздан декор 16 полуколонн из искусственного мрамора.
В Овальном зале регулярно проводятся костюмированные балы эпохи Петра I, Елизаветы Петровны и Екатерины II. Каждую среду в нем проходят знаменитые Елагинские вечера – мероприятие, где поэты, музыканты и актеры встречаются со своей публикой и не только делятся своим талантом, но и помогают окунуться в эпоху дворянства, время, когда людей творческих и одаренных могли ценить по достоинству и для которых всегда были распахнуты двери Елагинского дворца.
Источники:
https://www.redeveloper.ru/redeveloperskie-proekty/realise_actual/elagin-dvorets-sankt-peterburg-rossiya/
https://www.citywalls.ru/house5734.html
https://www.spbmuzei.ru/elaginoostrovskiy.htm
Сергей Петров: Крестовский, Елагин, Петровский. Острова Невской дельты
Синдаловский Наум Александрович: Легенды петербургских садов и парков
