В 1922 году Владимир Ленин предложил заменить смертную казнь для выступающих против советской власти интеллигентов высылкой за границу. 29 сентября 1922 года от Петроградского причала отошел пароход "Обербургомистр Хакен", 16 ноября - "Пруссия", 19 сентября - отшвартовался пароход из Одессы, 18 декабря - итальянский пароход "Жанна" из Севастополя. Поезда из Москвы в Берлин (Германия) 23 сентября 1922 года, из Москвы в Ригу (Латвия) 23 сентября 1922 года. Морские суда, как и отправлявшиеся за границу поезда, с легкой руки известного физика и философа Сергея Хоружего вошли в Историю под собирательным образом философского парохода. Он увозил на чужбину будущее России. Эта спецоперация советской власти проходила под личным контролем и по указанию ее вождя, отдавшего роковое распоряжение 19 мая 1922 года. За три дня до того, как перенес первый инсульт.

«товарищ Дзержинский,

К вопросу о высылке за границу писателей и профессоров, помогающих контрреволюции. Надо это подготовить тщательнее. Без подготовки мы наглупим...Все это явные контрреволюционеры, пособники Антанты, организация ее слуг и шпионов и растлителей учащейся молодежи. Надо поставить дело так, чтобы этих "военных шпионов" изловить, и излавливать постоянно и систематически и высылать за границу. Прошу показать это секретно, не размножая, членам Политбюро, с возвратом Вам и мне, и сообщить мне их отзывы и Ваше заключение.

Ленин".

«Надо поставить дело так, чтобы этих "военных шпионов" изловить и излавливать постоянно и систематически и высылать за границу. Ленин»

Высылались, без суда и следствия, потому что не за что было судить: отстаивание свободы мысли, отказ от навязываемого сверху единомыслия не были предметом суда. Троцкий так прокомментировал эту акцию: «Мы этих людей выслали потому, что расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно». Главной целью высылки было запугать интеллигенцию и заставить ее молчать. Это было предостережением: не выступать против власти. Статья в «Правде», посвященная высылке, так и называлась: «Первое предостережение». Высылка интеллигенции была беспрецедентным в мировой истории актом: власть таким образом целенаправленно и добровольно снижала духовный и умственный потенциал своего народа, изгоняя из государства самых образованных, талантливых и творческих людей.

Разрешалось взять на человека: две пары кальсон, две пары носков, две пары обуви, пиджак, брюки, пальто, шляпа.

Запрещалось брать с собой: деньги, драгоценности, ценные бумаги

197 человек включал список высылаемых (67 из Москвы, 53 из Петрограда, 77 с Украины). В том числе: 69 научно-педагогических работников, 43 врача, 34 студента, 29 писателей и журналистов, 22 экономиста, агронома и кооператора, 47 политических деятелей, ученых, писателей, инженеров, а также члены их семей (всего не менее 114 человек) были высланы из Советской России осенью. 75 человек в общей сложности были реально высланы из страны в 1922-1923 годах (35 ученых и педагогов, 19 писателей и журналистов, 12 экономистов, агрономов и кооператоров, 4 инженера, 2 студента, политический деятель, служащий и священник). Более трети из них ранее состояли в небольшевистских партиях.

Когда меня высылали из советской России, мне сказал фразу мягкий и сравнительно культурный коммунист: «В Кремле надеются, что попав в Западную Европу, вы поймете, на чьей стороне правда» — вспоминал пассажир «философского парохода» Николай Бердяев.

Что интересно, самый первый «философский пароход» был выслан из США.

В 1921–1923 годах большевики устроили масштабную кампанию по «чистке» российской интеллигенции. Начали с политически активных групп, а закончили разрозненными сообществами ученых, литераторов и философов, которые в политике участвовать не собирались, а некоторые из них и вовсе планировали остаться в России и послужить своей стране. Репрессии в то время были делом обыкновенным, но маховик карательного аппарата был раскручен настолько сильно, что советская власть придумала особый способ «очистить Россию надолго». В 1919–1920 годах происходила эвакуация частей белой армии из Крыма и Одессы. Советская власть тогда почувствовала себя максимально уверенно. Большая часть белых покинула Россию, а значит, можно было сосредоточиться на внутренних врагах. Возможно, Владимир Ленин и Лев Троцкий продолжили бы уже сложившуюся практику расстрелов без особых выяснений, кто друг, а кто враг.

Но в это время власти США начали свою собственную «чистку», в результате которой эмигрантов левых взглядов, бывших подданных Российской империи, 21 декабря 1919 года отправили на корабле Buford в Советскую Россию. Жест был эстетически и политически сильным. На одной из открыток с фотографией этого корабля даже была такая подпись: «Советский ковчег. Транспорт армии США «Буфорд» везет в подарок Ленину и Троцкому на Рождество 249 красных». «Подарок» был принят, а анархиста Александра Беркмана и анархо-феминистку Эмму Гольдман Ленин встретил лично. Даже поручил задание — собирать материал для будущего Музея революции. Спустя два года и Беркман, и Гольдман поняли, что никакой освободительной революции не произошло. В 1921 году они по собственной воле покинули страну. В какой‑то степени самым первым «философским пароходом» оказался корабль, следовавший из США в РСФСР, а не из РСФСР в Германию.

Что же окончательно убедило анархистов в том, что никакого будущего у революции в России нет? Скорее всего, события 1921 года, после кронштадтского восстания. В октябре 1921 года Президиум ВЧК принял решение выслать анархистов за пределы России. Через несколько месяцев им выдали поддельные чехословацкие паспорта и отправили в Германию, в город Штеттин, а меньшевиков подвергли административной высылке в отдаленные уголки страны.

15 мая 1922 года Ленин пишет наркому юстиции Дмитрию Курскому: «По-моему, надо расширить применение расстрела (с заменой высылки за границу)». Вождь мировой революции зацепился за мысль, что «нежелательные элементы» можно отправлять за пределы страны, а не только уничтожать физически. Был ли в этом своеобразный гуманизм? Троцкий считал, что да. Вот что впоследствии он сказал американской журналистке Анне Луизе Стронг 30 августа 1922 года: «Те элементы, которые мы высылаем или будем высылать, сами по себе политически ничтожны. Но они потенциальные орудия в руках наших возможных врагов. В случае новых военных осложнений все эти непримиримые и неисправимые элементы окажутся военно-политической агентурой. И мы будем вынуждены расстреливать их по законам войны. Вот почему мы предпочли сейчас, в спокойный период, выслать их заблаговременно. И я выражаю надежду, что вы не откажетесь признать нашу предусмотрительную гуманность и возьмете на себя ее защиту перед общественным мнением».

Сперва Ленин поручил Феликсу Дзержинскому проконтролировать, чтобы члены Политбюро уделяли минимум 2–3 часа в неделю на проверку издаваемых в России книг и журналов. В июне 1922 года Железный Феликс уже составил список «антисоветских группировок среди интеллигенции». В списки попали и философы, и ученые, и литераторы, и люди театра. 16 августа 1922 года Иосиф Уншлихт, заместитель председателя ГПУ, непосредственно руководивший арестами и допросами интеллигентов, объявил о начале операции по высылке.

Допрашивали согласно заранее созданному опроснику. Кто его составлял, неясно, но, вероятно, делали его командой представителей большевистской элиты самого высокого ранга. Саму операцию Ленин держал на карандаше, Троцкий волновался по поводу международной реакции на высылку, а Дзержинский специализировался на дознании особо умных интеллигентов. В 1921 году он лично арестовал философа Николая Бердяева, в очередной раз обвиненного в антисоветской деятельности, с которым провел в стенах Лубянки долгий философский диспут. Бердяев в прошлом сам был марксистом, как и многие российские философы того времени, поэтому почва для разговора с Дзержинским у него была.

Николай Бердяев сообщил Феликсу Эдмундовичу, что хочет сам рассказать о своих взглядах. Дзержинский положительно отнесся к предложению философа и стал внимательно слушать. Бердяев за 45 минут попытался рассказать все: что он противник большевизма, но борьба его не политическая, а духовная, что он не видит будущего для России, если уничтожается культура, что он по своей натуре идеалист и противник материализма. Иногда Дзержинский дополнял речь Бердяева; известна его реплика «Можно быть идеалистом в жизни и материалистом в философии».

Беседа прошла успешно: Дзержинский даже отправил философа домой на автомобиле, так как в городе «орудует бандитизм».

О чем спрашивали тех, кто проходил по делу «об антисоветских группировках среди интеллигенции»? Известно, что у допрашиваемых выясняли о контактах с русскими эмигрантами, которые находятся в Европе, об отношении к забастовкам преподавателей вузов, и конечно же, об отношении к советской власти. На последний вопрос отвечали по-разному, но в основном давали или положительные, или нейтральные ответы.

Например, Николай Лосский, представитель отечественной школы интуитивизма, фундаментальная идея которой заключается в понимании интуиции как особого способа «схватить» жизнь в динамике (в отличие от разума, который работает со статическими фрагментами реальности), сообщил, что «считает своим долгом быть лояльным гражданином, исполняющим все декреты советской власти».

Семен Франк, специалист в области теории познания, считавший, что существует некая непостижимая органами чувств сфера бытия, которая объединяет душевную организацию человека и мир за пределами сознания, ответил следующее: «Пятилетнее существование советской власти доказывает, что она есть не случайность, а власть, имеющая глубокие исторические причины и соответствующая духовному и нравственному состоянию народа».

Уже в эмиграции литератор Михаил Осоргин, друг Николая Бердяева и анархист по убеждениям, прошедший через этот допрос, вспоминал, что привезли его ночью прямо на Лубянку и сразу же начали с вопроса про отношение к советской власти. Можно ли было ответить отрицательно? Можно, но через страх быть расстрелянным переступили всего два человека: левый эсер Илья Баккал и Иван Ильин, сейчас известный в том числе как любимый философ Владимира Путина. Ильин и вовсе назвал советскую власть «исторически неизбежным оформлением великого общественно-духовного недуга». Разумеется, был приговорен к расстрелу, который все же был заменен на высылку.

Все допрашиваемые расписывались в том, что готовы решить свои дела в России в срок от 7 до 14 дней. Отдельно подписывали бумагу, что обязуются не возвращаться на территорию РСФСР без специального разрешения. Попытка вернуться нелегально каралась высшей мерой наказания — расстрелом.

Тут важно, что гражданские лица, покинувшие Россию в 1920 году вместе с частями белых армий, собирали вещи хаотично. Ни в каких «обязательствах», разумеется, они не расписывались. Ценности вывозили как получится — кто‑то много, кто‑то мало. В случае же с «философским пароходом» был строгий регламент: две пары обуви, пиджак, брюки, пальто, шляпа и два комплекта нижнего белья. Деньги и ценные бумаги, как и драгоценности, брать с собой было строго запрещено.

Почему пароход - «философский», философами тогда считались те, кто читал соответствующую литературу и мог на основании прочитанного написать текст. Само сообщество российских философов того времени носило во многом неформальный характер. Впрочем, это не мешало Николаю Бердяеву и некоторым другим получить известность в философском мире Европы задолго до 1922 года. Главное, в чем сходятся специалисты сейчас, — профессиональных философов (то есть тех, кто писал именно на философские темы) среди высланных было очень немного. Как правило, таковыми считают восемь человек, считая Сергея Булгакова, который в то время был в Крыму и которого Ленин лично включил в список на высылку, поэтому конкретно эта депортация произошла не из Петрограда, а из Севастополя.

Как же так случилось, что сюжет с высылкой интеллигентов стал фигурировать в культуре как «философский пароход»? В 1990-х годах российский философ Сергей Хоружий в серии публикаций, посвященных высланным в двадцатые годы интеллектуалам, сделал акцент на изгнании философской мысли из России. Он же и предложил сам термин «философский пароход».

Высылаемые свое изгнание воспринимали как трагедию. Однако оно оказалось на самом деле спасением для них и их семей.  А таланты и знания этих людей стали достоянием мирового искусства, культуры, науки.

В числе изгнанных были Бердяев - один из лучших философов России 20 века, такие известные философы, как Франк, Лосский,  Карсавин,  Боголепов, Булгаков, Степун, Ильин, Лапшин, Трубецкой, а также Фроловский (историк), Бабкин (физиолог),  Осоргин (писатель). Среди изгнанных находились и прогрессивные передовые профессора, и руководители школ и высших учебных заведений, включая ректоров Петроградского и Московского университетов.

Благодаря своему высокому интеллектуальному и профессиональному уровню все изгнанники не только нашли возможность работать по специальности, но создали культурные и научные ценности, которые стали достоянием Европы и Америки. Бердяев опубликовал много трудов, был признан ведущим мыслителем Европы и оказал большое влияние на развитие европейской философии; Сорокин, известный ученый-социолог, стал профессором Гарвардского университета и основоположником американской социологии; Франк,  русский религиозный философ, внес большой вклад в развитие социальной психологии и гносеологии; выдающийся ученый – лингвист и литературовед Якобсон, профессор Гарвардского университета; Игорь Сикорский – авиаконструктор, ученый, изобретатель, создатель самолетов и вертолетов; старейший микробиолог профессор Виноградский успешно работал в Институте Пастера, сделал ряд открытий, заложил основы новых направлений в агробиологии и был избран членом Парижской Академии наук.

Источники:

https://daily.afisha.ru/specials/23437-filosofskiy-parohod-1922-goda-istoriya-emigracii-intellektualov/

https://rg.ru/2017/09/28/rodina-filosofskij-parohod.html

http://www.library.fa.ru/exhib.asp?id=226