В конце мая 1837 года пятнадцатилетнего Фёдора Михайловича Достоевского и шестнадцатилетнего Михаила Михайловича Достоевского отец привёз в Петербург для поступления в Главное инженерное училище. Осенью, после подготовки в пансионе Костомарова, Фёдору удалось поступить в третий кондукторский класс. Михаил не прошёл по состоянию здоровья и ушёл в инженерные юнкера.

16 января 1838 года Достоевский переселился в Инженерный замок. С этого времени, по словам писателя, он учился «с раннего утра до вечера», после чего его ещё ждали «уроки фехтования, танцев, пенья» и дежурство в карауле. Уже в феврале в письме к отцу Достоевский сообщает о постоянной занятости, из-за чего нет времени даже на частую переписку. Об училище Достоевский отзывался, что очень доволен, и что у него чудеснейшие учителя. По воспоминаниям его ротного офицера А. И. Савельева: «…в училище вел себя скромно, строевые обязанности и учебные занятия исполнял безукоризненно». В самом начале обучения он опять столкнулся с протекцией со стороны руководства училища: «Недавно я узнал, что уже после экзамена генерал постарался о принятии четырёх новопоступающих на казенный счет кроме того кандидата, который был у Костомарова и перебил мою ваканцию. Какая подлость! Это меня совершенно поразило. Мы, которые бьемся из последнего рубля, должны платить, когда другие — дети богатых отцов — приняты безденежно».

С первых дней обучения определилась склонность Достоевского к «умственным» предметам — словесности, языкам, Закону Божию, истории, географии, геометрии, физике. Плохо давались будущему писателю военные предметы, такие как артиллерия, фортификация, черчение планов полевых укреплений, редутов и бастионов. Тем не менее, в апреле Фёдор Михайлович успешно сдал промежуточные экзамены, негативно отметив чрезмерную значимость черчения: «Я плохо рисую, как Вам известно, и это мне много повредило… я стал средним в классе, тогда как я мог быть первым… у меня почти из всех умственных предметов полные баллы, так что у меня 5 баллов больше 1-го ученика из всех предметов, кроме рисования. А на рисование смотрят более математики». Помимо черчения на итоговую отметку влияли баллы по фронту, которых у Достоевского, для которого мучительна была необходимость «вытягиваться перед всяким офицером», набиралось не больше 3-4 из 10. В середине мая Фёдора измучила и заставила серьёзно потратиться также подготовка к параду, «где присутствовала вся фамилия царская и находилось 140 000 войска».

Летом кондукторы на два месяца направлялись под Петергоф для проведения практических занятий, заключавшихся в «съемке и нивелировании местности, в разбитии и дефилировании полевых укреплений и в производстве саперных и линейных работ». В первый же год Достоевскому досталась двойная нагрузка — «батальонная и застрельщиков». В это время у него впервые сформировался точный прообраз возможного будущего. К полевым трудностям добавлялись финансовые. Он писал брату о тяжёлом финансовом положении: «во время выступления из лагерей не имел ни копейки денег; заболел дорогою от простуды (дождь лил целый день, а мы были открыты) и от голода и не имел ни гроша, чтоб смочить горло глотком чаю». В письмах к брату Достоевский регулярно жаловался на свою бедственную участь, голод и безденежье. С середины августа до октября продолжались занятия в училище. 1 октября начались годичные экзамены. С 3 по 26 октября Достоевский сдал экзамены по закону Божьему, алгебре, немецкому языку, геометрии, географии, русскому языку и литературе, артиллерии, фортификации, французскому языку, истории. В списки переведённых в следующие классы не попал, оставшись в третьем классе на второй год. 30 октября в письме к отцу он объяснял эту неудачу ссорой с преподавателем алгебры в течение года, из-за чего ему «не благоволили некоторые из преподающих»: «В 100 раз хуже меня экзаменовавшиеся перешли (по протекции). Что делать? Видно сам не прошибешь дороги из алгебры и фортификации я отличился и мне выставили баллы несоответственные». Летом Достоевский писал брату, что прочитал всего Эрнста Гофмана, почти всего Оноре де Бальзака, «Фауста» Иоганна Гёте, Николая Полевого, Виктора Гюго, Жорж Санд, Шекспира.

1 ноября 1838 года в Главном инженерном училище начался новый учебный год. Сначала Достоевский принимал второгодничество резко негативно: «О ужас! ещё год, целый год лишний! я бы не жалел, ежели бы слезы бедного отца не жгли души моей». Но позже отмечал и положительную сторону в том, что может «выйти из училища первым и получить прямо поручика». Главное, для Достоевского было важно доказать самому себе, что в училище от него требуется только зубрёжка. В его письмах регулярно повторялась мысль, что это «противно, но нужно», «с отвращением — а зубришь». В итоге писатель пришёл к выводу, что «полевая фортификация такая глупость, которую можно вызубрить в 3 дня». При этом успехи во «фронтовой службе» оставались слабыми, из-за чего писатель даже оказался в группе отстающих, которым предписывалось проводить ежедневное учение.

В начале второго года обучения Достоевский познакомился с Александром Ризенкампфом. Вместе с Григоровичем, Бекетовым, Витковским и Бережецким будущий писатель организовал литературный кружок. Также Достоевский работал редактором литографированной газеты при училище. Зимой 1839 года писатель сблизился с Бережецкими и Бекетовым, с которыми «подолгу беседовал и вел длинные разговоры о разных вопросах». По воспоминаниям ротного офицера, больше Достоевский ни с кем не сближался: «Такое изолированное положение Фёдора Михайловича вызывало со стороны товарищей добродушные насмешки, и почему-то ему присвоили название „Фотия“». В первом полугодии 1839 года Достоевский собирался жениться на А. Д. Лагвеновой.

Достоевский в это время постоянно находился в долгах, и деньги мог получить только от отца, даже понимая его финансовое состояние. Так, в марте 1839 года он писал: «Я много истратил денег (на покупку книг, вещей и т. д.) и всё должен был занимать.  Долго ли я ещё буду брать у Вас последнее. Знаю, что мы бедны». Уже в мае вместе с благодарностью за присланные 75 рублей Фёдор Михайлович попросил прислать ещё хотя бы 40 рублей на сапоги, сундук для книг, почтовые принадлежности и любезности служителей для летних лагерей под Петергофом. Там же он приписал: «Уважая Вашу нужду, не буду пить чаю». Семёнов-Тян-Шанский чуть ранее учился в военной школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, «более богатом, аристократическом заведении». По его воспоминаниям на летние лагеря в Петергофе ему хватало 10 рублей. Относительно запросов Достоевского он пишет, что это было «не действительной потребностью, а делалось просто для того, чтобы не отстать от других товарищей, у которых были и свой чай, и свои сапоги, и свой сундук».

В мае 1839 года Достоевский успешно сдал экзамены для перевода во второй класс. Отец писал о полном разорении имений, но находил и присылал необходимые деньги. Летом прошло под Петергофом на практических занятиях. 11 июля был издан приказ о переводе Достоевского во второй кондукторский класс. 6 июня отец Достоевского умирает: по официальной версии — от апоплексического удара, по неофициальной — был убит в поле своими крепостными крестьянами. Есть сведения, что известия о гибели отца вызвали у Достоевского эпилептический припадок.

Обучаясь во втором кондукторском классе писатель снова пребывал в тяжёлом материальном положении, не имея денег даже на частые письма. Общее настроение Фёдора Михайловича определялось в его письме к брату: «Одна моя цель быть на свободе. Для неё я всем жертвую. Но часто, часто думаю я, что доставит мне свобода. Что буду я один в толпе незнакомой? Я сумею развязать со всем этим; но, признаюсь, надо сильную веру в будущее, крепкое сознание в себе, чтобы жить моими настоящими надеждами. Я в себе уверен. Человек есть тайна. Её надо разгадать, и ежели будешь её разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время; я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком». Поступивший в октябре в училище Константин Трутовский позже вспоминал, что Достоевский в это время «был очень худощав, цвет лица был у него какой-то бледный, серый, волосы светлые и редкие, глаза впалые, но взгляд проницательный и глубокий. Мундир сидел на нём неловко, а ранец, кивер, ружье казались какими-то веригами, которые временно он обязан был носить и которые его тяготили».

В ноябре Михаил Достоевский в письме в Москву рассказывал о крайней бедности Фёдора, у которого нет денег даже на почту[60]. В это время будущий писатель увлекается произведениями Фридриха Шиллера, высоко оценивает творчество Виктора Гюго и Гавриила Романовича Державина. Со 2 по 12 января 1840 года Достоевский сдал полугодичные экзамены по алгебре, словесности, фортификации, истории, немецкому языку, артиллерии, французскому языку, черчению. С 30 апреля по 1 июня успешно сдал годичные экзамены во втором кондукторском классе. С 23 июня по 25 августа рота находилась на практических занятиях под Петергофом.

Осенью 1840 года Фёдор Михайлович продолжил обучение в первом кондукторском классе, и 29 ноября «за хорошее поведение и знание фронтовой службы» был произведён в унтер-офицеры. 27 декабря по высочайшему повелению «переименован в портупей-юнкера». С 7 по 18 января проводились полугодичные экзамены по фортификации, истории, французскому языку, аналитике, геодезии, закону Божию, начертательной геометрии, физике, архитектуре, черчению и русской словесности. Ротный офицер Достоевского А. И. Савельев позже вспоминал, что «в 1841 году Федор Михайлович был уже на выпуске в старшем классе. Как прежде, задумчивый, скорее угрюмый, можно сказать, замкнутый, он редко сходился, с кем-либо из своих товарищей, хотя и не удалялся, даже часто делился с ними своими учебными записками, нередко писал товарищам сочинения на заданные темы по русской литературе». «Любимым местом его занятий была амбразура окна в угловой спальне роты, выходящей на Фонтанку».  При этом офицер обращал внимание на ночную письменную работу Достоевского, о содержании которой тот никому ничего не рассказывал. Савельев заметил, что «нельзя было предполагать, чтобы Ф. М. Достоевскому недоставало бы времени днем для занятий, работа письменная ночью, когда никто ему не мешает, была литературная».

В январе 1841 года писатель увлёкся театром и задумал драму «Мария Стюарт», работать над которой продолжал до 1842 года, но в итоге не завершил. В середине февраля Достоевский прочитал брату Михаилу «отрывки из двух драматических своих опытов» — «Марии Стюарт» и «Бориса Годунова», после чего приступил к подготовке к выпускным экзаменам: «Такое зубренье, что и Боже упаси, никогда такого не было. Из нас жилы тянут. Сижу и по праздникам. Скорее к пристани, скорее на свободу!». С 22 апреля по 3 июня Достоевский успешно сдал экзамены по аналитике, геодезии, начертательной геометрии, фортификации, артиллерии, физике, французскому языку, русскому языку, истории, архитектуре, закону Божию и три вида черчения: фортификационное, архитектурное и ситуационное. С 20 июня по 5 августа находился на практических занятиях под Петергофом. 5 августа после экзаменов по четырнадцати предметам Фёдор Достоевский был произведен «в полевые инженер-прапорщики с оставлением в Инженерном училище для продолжения полного курса наук в нижнем офицерском классе».

Источники:

https://ru.wikipedia.org/wiki/Достоевский_в_Главном_инженерном_училище

Вера Бирон: Петербург Достоевского