В 1703 году Пётр I заложил на берегу Финского залива Петропавловскую крепость. Пётр понимал, что новая Россия нуждается в архитектуре, способной выразить идеи времени. Стремясь усилить главенствующее положение молодой столицы среди городов России, государь задумал новое строение, которое поднялось бы выше колокольни Ивана Великого и Меншиковой башни. Новый храм должен был стать самым значительным сооружением столицы империи и находиться в самом сердце Петропавловской крепости.

Строительство храма началось 29 июня (10 июля) 1703 года в день святых апостолов Петра и Павла (в XXI веке этот праздник отмечается 12 июля) на территории только что заложенной Петропавловской крепости. Освящение первой деревянной Петропавловской церкви состоялось 1 (12) апреля 1704 года. 14 (25) мая 1704 года здесь провели праздничную службу в честь победы фельдмаршала Б. П. Шереметева над шведскими судами на Чудском озере.

30 мая (10 июня) 1712 года был заложен каменный Петропавловский собор. Его строили таким образом, чтобы действующий деревянный храм оставался внутри новой постройки. Работой руководил швейцарский архитектор Доменико Трезини. В установке шпиля участвовал голландский мастер Харман ван Болос. По приказу Петра I строительство началось с колокольни. Из-за нехватки рабочих рук, бегства крестьян и недостатка рабочих материалов она была закончена только в 1720 году. Однако шпиль колокольни был укрыт листами золочёной меди позднее. В 1722 году царь Пётр с гордостью показывал свой «парадиз» «господам иностранным министрам», заставив их подняться на верхний ярус колокольни. Высота сооружения составляла 112 метров, что на 32 метра выше колокольни Ивана Великого.

В августе 1720 года на колокольне заиграли часы. На неё неоднократно поднимался Пётр I. Он с удовольствием приглашал туда иностранных гостей, коим стал и голштинский камер-юнкер Бергхольц. В своём дневнике он записал:

"7 августа 1721 года большое общество их тех, что остались дома, поднялись в полдень на башню крепости, отчасти чтобы посмотреть на куранты, потому что в этот час должны были играть на колоколах, отчасти чтобы увидеть полностью Санкт-Петербург, потому что она является самой высокой башней в городе... Большой часовой механизм самостоятельно играет каждые четверть- и полчаса. Когда мы поднялись на самый верх башни к колоколам, "колокольный игратель" дал нам большую подзорную трубу, в которую мы могли видеть Петергоф, Кроншлот и Ораниенбаум. Сам Санкт-Петербург имеет форму овала и необычайно большую протяжённость, однако во многих местах только редко застроен, но если царь ещё некоторое время поживёт, он будет застроен полностью" .

Запись из того же дневника за 1721 год:

"Крепостная церковь, как я уже упомянул, самая красивая и самая большая во всём Санкт-Петербурге и имеет очень высокую и красивую новомодную колокольню, крытую медными, ярко вызолоченными через огонь листами, которые при солнечном освещении производят необыкновенно красивое впечатление; но внутри эта церковь ещё не полностью отстроена. Куранты этой церкви очень большие и красивые, прямо как амстердамские, и говорят, стоили 55 000 рублей. На них играют каждое утро от 11 до 12 часов, кроме того каждые пол часа и час они играют ещё сами собой, приводимые в движение большой железной машиною с медным валом..."

Подъём на 60-метровую высоту всегда был делом сложным. Для упрощения этой процедуры Пётр I задумал соорудить в колокольне лифт, что для того времени было настоящим чудом. Во время посещения Дрездена в 1711 году Пётр I познакомился с придворным механиком саксонского курфюрста Андреасом Гертнером, который в своём доме продемонстрировал царю подъёмник, на которой он поднимался с этажа на этаж. Документы сохранили сведения о том, что в Гостином дворе 17 сентября 1720 года закупалось сукно для подъёмного стула. То есть лифт в колокольне Петропавловского собора действительно мог был создан. Но по неизвестным причинам его либо очень быстро демонтировали, либо вообще никогда не запускали.

Весь собор был достроен только к 1733 году уже после смерти Петра I.

С учреждения в 1742 году Санкт-Петербургской епархии и до освящения в 1858 году Исаакиевского собора Петропавловский собор являлся кафедральным, затем был передан в придворное ведомство.

В 1756—1757 годах Петропавловский собор был восстановлен после пожара. В 1773 году освящён придел святой Екатерины. В 1776 году на колокольне были смонтированы куранты мастера Б. Оорта Краса из Голландии.

В 1777 году шпиль собора был повреждён бурей. Восстановительные работы велись архитектором Петром Патоном, новую фигуру ангела с крестом выполнил Антонио Ринальди. 

Осенью 1830 года ветром от креста оторвало листы, а от ангела на шпиле крыло, которое чуть было не упало на коменданта крепости генерала А. Сукина. Исправление поломки требовало сооружения лесов вокруг колокольни, что требовало больших финансовых и временных затрат.  В это время молодым кровельщиком из Ярославской губернии, Петром Телушкиным было подано письменное заявление о том, что он берётся исправить все повреждения в кресте и ангеле собора без постройки лесов. Телушкин, как бедный мастеровой, не имея залога, необходимого для подрядчиков на строительные работы, «заложил, — как выразились „Санкт-Петербургские ведомости“, — жизнь свою в обеспечение принятого им на себя дела». За свой труд определённого вознаграждения он не назначил, предоставляя начальству установить величину его, а просил лишь о выдаче 1471 рубля за материалы, которые потребуются ему при производстве починки. Предложенные Телушкиным условия вследствие их выгодности были приняты, хотя на благоприятный исход его предприятия никто не надеялся. Тем не менее Телушкин удачно выполнил взятое на себя дело, проявив необыкновенную физическую силу, ловкость и сообразительность.

В своё время газеты были переполнены описанием этого предприятия. В кратких чертах обстоятельства этого подъёма таковы. В колокольном шпиле Петропавловского собора имеются слуховые окна и два небольших люка, открывающихся наружу, — верхний из них на расстоянии приблизительно 8,5 метра от слуховых окон. Телушкин приступил к работе 8 октября 1830 года. По деревянным укреплениям во внутренности шпиля он добрался до верхнего люка. Шпиль собора покрыт медными позолоченными листами, в горизонтальных спаях непосредственно наложенных друг на друга, в вертикальных же — загнутых ребром; загибы выступают на 9 см от поверхности и образуют полосы по длине шпиля. Этими выступающими рёбрами Телушкин и воспользовался здесь для того, чтобы обвить верёвкою шпиль. Прикрепив конец верёвки к внутренним деревянным укреплениям шпица и опоясавшись ею, он вышел наружу, значительно спустился вниз и затем, поддерживая корпус верёвкой, стал передвигаться от ребра к ребру вокруг шпица и вверх по нем. Передвижение это стоило неимоверных усилий, ибо выступы позволяли хвататься за них только двумя пальцами (большим и указательным), и у Телушкина от напряжения из-под ногтей нередко показывалась кровь. Нужна была исключительная физическая сила, чтобы на четырёх пальцах подыматься всем корпусом вверх. В таких неимоверных условиях Телушкину удалось окружить шпиль и подняться вместе с тем до люка, от которого он опустился. Обвитая вокруг шпиля верёвка могла уже плотно придерживать его к шпицу, а вместе с тем стягиванием свободного конца веревки, продетого сквозь особую петлю, он получил возможность укорачивать верёвочное кольцо на шпиле, что было необходимо, потому что последний утончался кверху. Поддержка корпуса таким образом была обеспечена. Но нужны были ещё средства для подъёма. От верхнего люка до самого яблока, на котором находится крест с ангелом, расположены по длине шпиля железные крюки, один от другого в 3,2 метра, с выступом от крыши на 9 см. Ими Телушкин и воспользовался для дальнейшего поднятия. Из двух верёвок остроумным применением сложных петель и ямского узла он устроил подвижные стремена, которые и накинул на ближайший крюк. С помощью этих-то стремян, затрачивая страшные усилия и прибегая к разным, иногда весьма находчивым уловкам, Телушкин от крюка к крюку добрался до самого яблока.

Самым трудным было подняться по дуге яблока к кресту, где и требовалось сделать починку. Шпиц имеет у яблока в диаметре несколько более 0,7 метра, в то время как диаметр яблока достигает 2,8 метра. Непосредственно по яблоку, следовательно подниматься не было возможности. Телушкин привязал к шпилю две новые верёвки, сделал в них петли близко к поверхности шпица и просунул в эти петли ступни ног так, чтобы можно было упираться ими в шпиц под самым яблоком, а конец той веревки, которая была обвита вокруг шпица и до того плотно его к шпилю придерживала, он несколько опустил. Благодаря этому он занял наклонное положение и повис в воздухе почти горизонтально, обращённый лицом кверху. Вися в таком положении, Телушкин имевшуюся при нём веревку длиною в 13 метра привязал одним концом к верёвке, обвитой вокруг шпиля, а другой собрал кругами и сильным размахом бросил вверх, дав направление по дуге справа налево. Верёвка, описав в воздухе дугу, обвилась вокруг основания креста, и размотавшийся конец её свесился к Телушкину. На нём Телушкин сделал глухую петлю, продел в неё другой конец и передёргивал верёвку до тех пор, пока она не затянулась на кресте. По этой верёвке, на которой предварительно сделаны были узлы, он взобрался к кресту.

Весь подъём Телушкин совершил в два дня: первый был потрачен на подготовления и на обход шпица у люка, а второй на дальнейший подъём. Сделать верёвочную лестницу для постоянных подъёмов уже не представляло трудностей, раз её можно было укрепить у креста. С того времени Телушкин каждый день, кроме особенно ненастных, в течение 6 недель поднимался на высоту на работу, в суме́ через плечо таща мастеровой инструмент. Он закрепил оторванные листы, поправил фигуру ангела, укрепил крест. Нередко на него специально приходили посмотреть горожане. Через 110 лет верхолазы проверяли шпиль и на дубовом переплёте рамы, которая сохранилась и при позднейших переделках, они нашли сделанную краской роспись Телушкина. Фактически, Пётр Телушкин является первым известным русским промышленным альпинистом.

За работу ему было заплачено от одной до пяти тысяч рублей ассигнациями. После того, как в «Сыне Отечества» была напечатана статья тогдашнего президента Академии художеств А. Н. Оленина, наблюдавшего за работой мастера из окна своего дома через подзорную трубу, а после беседовавшего с ним, о Петре Телушкине заговорила вся Россия, в народе его называли «небесный кровельщик». Оленин представил Телушкина государю, который наградил того деньгами и серебряной медалью «За усердие» на Аннинской ленте. Существует легенда, что ему была подарена также грамота, увидев которую были обязаны наливать бесплатно в любом кабаке, но он её потерял; тогда ему было поставлено особое клеймо под правой скулой, по которому Телушкин, приходя в питейное заведение, щёлкал пальцами — отсюда якобы пошёл характерный жест, обозначающий распитие алкоголя.

Известно, что Пётр Телушкин починил также кораблик на шпиле Адмиралтейства. В мае 1831 года он был обвенчан с крепостной девицей Ираидой Фёдоровой. Но слава и посыпавшиеся кровельные заказы (на 300—500 тысяч рублей) не пошли ему впрок: он скоро спился и осенью 1833 года умер.

По своему плану и внешнему виду Петропавловский собор не похож на православные крестово-купольные или шатровые церкви. Храм представляет собой вытянутое с запада на восток прямоугольное здание, базилику «зального» типа, характерное для западноевропейской архитектуры. Длина постройки — 61 метр, ширина — 27,5 метров. Его экстерьер — прост и выразителен. Стены оформлены лишь плоскими пилястрами и маскаронами херувимов на наличниках окон. На восточном фасаде размещена фреска художника П. Титова «Предстояние апостолов Петра и Павла перед Христом». Западный фасад, который является основанием колокольни, украшен шестью пилястрами с двух сторон от главного входа — портика. Над предалтарной частью расположен барабан с куполом. Главенствующая часть собора — колокольня на западном фасаде, декорированная пилястрами. Первые 2 яруса раздаются вширь и тем самым формируют плавный переход от основного здания собора к высокой башне. Верхняя часть башни увенчана золочёной восьмискатной крышей с четырьмя круглыми окнами в массивных белокаменных рамах. Над крышей располагается восьмигранный барабан с узкими вертикальными проёмами. Над ним — высокая, тоже восьмигранная, золотая корона, а на ней вместо традиционного креста — тонкая золотая башенка, служащая основанием 40-метрового шпиля. На самом верху установлена фигура ангела с крестом (высота креста около 6,5 метров). Высота фигуры — 3,2 метра, размах крыльев — 3,8 метра, а масса — около 250 кг. Колокольня, помимо прочего, является одним из главных высотных ориентиров города. Петропавловский собор, высота которого — 122,5 метра, долгое время оставался самым высоким зданием в Санкт-Петербурге.

Собор многократно ремонтировали и перестраивали. Поэтому реконструкция его изначального вида крайне затруднена. Эскиз под влиянием зарубежных впечатлений Великого посольства 1697—1698 годов сделал сам царь. Первый проект Петр I заказал шведскому архитектору Никодемусу Тессину Младшему (1654—1728) по образцу собора в Стокгольме. Рисунок ангела, венчающего шпиль (отличный от ныне существующего) сделал Трезини по образцу флюгера ратуши в Маастрихте (ныне существующий, четвёртый по счету ангел после пожара 1756 года и последующих переделок был сделан в 1857 году по рисунку скульптора Роберта Залемана). В результате перестроек высота шпиля была значительно увеличена, а изначально высокая кровля на голландский манер «с переломом» понижена. В результате существенно исказились пропорции, уродливо стал выглядеть непомерно высокий барабан с маленьким куполом. На западном фасаде добавили вторую, верхнюю пару волют. Колокольня претерпела значительные изменения (перестройки 1757—1776 и 1857—1859 годов). Пристроенный входной портик исказил задуманную композицию западного фасада. Проектные чертежи храма не сохранились, однако известно, что царь приказывал отдавать чертежи «архитектов» граверам, чтобы те изображали ещё не построенные здания как действительно существующие. Считается, что наиболее достоверное изображение Петропавловского собора до позднейших перестроек имеется на гравюре по рисунку Михаила Махаева 1753 года.

Известно, что Махаев пользовался чертежами собора 1747—1748 годов. Двухъярусная колокольня в проекте Трезини, как это видно на гравюре, представляла собой автономный объём, несколько заглублённый по отношению к барочному фасаду, причём не русского, а западного, башенного типа. Это становится особенно заметно в сравнении с ярусной башней церкви Архангела Гавриила в Москве (Меншиковой башни), непосредственно предшествующей петербургским колокольням. Ярусные колокольни традиционны для русской архитектуры. Исследователи считают[кто?], что изначально планировалась колокольня именно западноевропейского, башенного типа. Один из вариантов первого проекта Трезини (возможно, неосуществленный в натуре) представлен на гравюре Алексея Зубова (1727). Аналогичную колокольню Трезини проектировал для Александро-Невского монастыря близ Петербурга, также запечатлённую на гравюре Зубова.

Одним из прототипов Петропавловского собора Борис Виппер считал здание биржи в Копенгагене, где до приезда в Россию работал Трезини. В качестве ближайших прототипов колокольни называют башню церкви Святого Петра в Риге (1688—1690; её царь Пётр видел в начале первого путешествия за границу), церкви Сент-Мэри-ле-Бау (1670—1683, К. Рен) и Сент-Мэри-ле-Стрэнд (1714—1717, Дж. Гиббс) в Лондоне. Наибольшее сходство с Петропавловским собором имеет лондонская церковь Святого Мартина, построенная Кристофером Реном в 1677—1684 годах (царь Пётр встречался с архитектором Реном в Лондоне). Она имеет квадратную в плане башню с волютами по сторонам и завершена высоким шпилем. Причём башня, что весьма необычно для классической архитектуры, размещена в одной плоскости с западным фасадом. В средневековой итальянской архитектуре колокольня (кампанила) размещается отдельно от здания церкви, как правило, с южной стороны. В немецких и в большинстве английских храмов, а также в барочных соборах Италии, башня или барабан с куполом смещены в глубину и находятся над средокрестием. В композиции западного фасада Петропавловского собора, его нижнего яруса, представленного на гравюре по рисунку Махаева, (если мысленно убрать нелепый портик) отчётливо виден ещё один прототип, фасады церквей римского барокко (или стиля иезуитов), в частности Иль Джезу, Сант Иньяцио и типовых проектов Карло Мадерно.

Примечательно, что Трезини, не обладая яркой творческой индивидуальностью, ничего не копировал и его нельзя упрекнуть в примитивном компиляторстве. «Смелость Трезини, — писал Борис Кириков, — заключалась уже в решительном объединении разнородных по происхождению элементов, сплавленных в новое целое. Он дерзко водрузил прямо над итальянским фасадом северную башню», чем превзошёл сам себя. При этом и католика Трезини и православного царя Петра нисколько не смутило соединение в церковном здании элементов, характерных для католических и лютеранских храмов. Оригинальный тип шпиля-мачты, более заострённого в сравнении с североевропейскими образцами, также можно считать родившимся на берегах Невы. Такие шпили не случайно украшали вымпелами, которые перекликались с вымпелами мачт плывущих по Неве кораблей. «Игловидные» шпили, деревянные, обитые медными листами, простейшим способом и с наименьшими затратами создавали романтический и представительный образ нового города.

Внутреннее пространство храма разделено пилонами на три нефа мощными колоннами, расписанными под мрамор, и напоминает парадный зал. При его оформлении использовались мрамор, яшма, родонит. Пол собора вымощен известняковыми плитами. Роспись стен принадлежит художникам Воробьёву и Негрубову. Лепной декор собора выполнили Игнацио Росси и Антонио Квадри, плафоны в центральном нефе — Пётр Зыбин, картины на евангельские сюжеты на стенах собора под общим руководством Андрея Матвеева нарисованы художниками Георгом Гзеллем, Василием Ярошевским, Михаилом Захаровым, В. Игнатьевым, Иваном Бельским, Д. Соловьёвым, Александром Захаровым. Пространство собора освещается пятью паникадилами из позолоченной бронзы, цветного венецианского стекла и горного хрусталя. Паникадило, висящая перед алтарём, является подлинником XVIII века, остальные — восстановлены после Великой Отечественной войны.

Позолоченный резной иконостас высотой почти 20 метров исполнен в 1722—1726 годах в Москве. Первоначальный чертёж иконостаса принадлежит Доменико Трезини. Изготовление иконостаса выполнялось под руководством архитектора Ивана Зарудного резчиками Трофимом Ивановым и Иваном Телегой. По частям иконостас перевозили в Петербург. Сорок три иконы, размещённые в киотах, были написаны в 1726—1729 годах московскими иконописцами М. А. Меркурьевым и Ф. Артемьевым. Это образы святых покровителей Петербурга: святого Александра Невского, апостолов Петра и Павла, святых князей из династии Рюриковичей (князя Владимира, княгини Ольги, мучеников Бориса и Глеба). Иконы были написаны по эскизам М. Аврамова, организатора и директора Петербургской типографии и Рисовальной школы. Иконостас был изготовлен в Оружейной палате Кремля, по частям привезён из Москвы, а смонтирован в соборе. Все декоративные детали и скульптурные элементы иконостаса вырезаны из липы, каркас конструкции выполнен из лиственницы.

Иконостас Петропавловского собора представляет собой весьма необычное сооружение. Вопреки традициям древнерусского искусства иконостас выглядит не алтарной преградой в виде сплошной стены из икон, а открытой со всех сторон древнеримской триумфальной аркой, выражающей в аллегорической форме идею победы России в Северной войне со Швецией. В иконостас Петропавловского собора, наряду с орнаментальной резьбой, введена объёмная скульптура, по сторонам от Царских врат расположены фигуры архангелов Гавриила с пальмовой ветвью и Михаила с пламенеющим мечом, попирающим дракона. По сторонам от центральной иконы Воскресения Христова находятся изображения Давида и Соломона, а на верху — ангелы вокруг Господа Саваофа. Сложная иконография этого сооружения выявляет две основные темы — триумфальную и династическую. Царские врата иконостаса напоминают садовую калитку в Версале, они не закрывают, а, напротив, открывают вид на сень (киворий), поднятую над престолом на четырёх витых колоннах, подобно балдахину средокрестия собора Святого Петра в Ватикане. Верхняя часть иконостаса эффектно уходит в подкупольное пространство храма.

Исследователи отмечают также, что распространение в русской церковной архитектуре «низких иконостасов» связано с представлениями об «убранстве алтарных апсид в раннехристианских церквах», а позднее, в связи с «греческим проектом» императрицы Екатерины II, — с образами византийских темплонов (одноярусных алтарных преград) «с прямой или изогнутой в плане колоннадой». С другой стороны, очевидны стилеобразующие связи с западноевропейскими католическими и протестантскими храмами. Так, например, кафедра, круглая скульптура, капители и другие детали в интерьере Петропавловского собора напоминают аналогичные формы в архитектуре немецкого барокко XVII—XVIII веков. Другой, похожий иконостас И. П. Зарудный создал в 1721—1725 годах для церкви Св. Великомученика Пантелеймона в Ораниенбауме (иконостас погиб во время Великой Отечественной войны, воссоздан в 2017 году). Ещё один, в подражание петербургскому, создан по проекту русского актёра Ф. Г. Волкова для церкви Николы Надеина (купца Надеи, заказчика храма) в Ярославле в 1751 году.

Напротив алтаря у левой колонны Петропавловского собора в Санкт-Петербурге находится позолоченная кафедра для произнесения проповедей. Деревянная кафедра выполнена в 1732 году мастером Николасом Краскопом в формах западноевропейского стиля барокко. Наличие подобного возвышения для чтения проповедей в православном храме обусловлено западным влиянием. На кафедру ведёт винтовая деревянная лестница, украшенная картинами, тематика которых иллюстрирует библейское изречение «В начале было Слово». Сень над кафедрой украшают скульптурные изображения апостолов Петра и Павла и четырёх евангелистов. Венчает композицию распростёрший крылья голубь — символ Св. Духа и Божественного Слова. От Слова к Духу — такова основная идея убранства кафедры. Симметрично кафедре (у правой колонны) располагается Царское место, предназначенное для императора и снабжённое атрибутами монархической власти (скипетром, мечами и короной).

Долгое время Петропавловский собор являлся памятником славы русского оружия. Здесь на протяжении двух столетий хранились трофейные знамёна, ключи от захваченных русскими войсками городов и крепостей. В начале XX века эти реликвии были переданы в Эрмитаж. Теперь в соборе представлены копии шведских и турецких знамён. Храм имеет два престола. Главный из них освящён во имя святых апостолов Петра и Павла. Второй престол находится в юго-западном углу и освящён в честь святой великомученицы Екатерины.

На колокольне располагается 103 колокола, из них 31 сохранился с 1757 года. Там же установлен карильон. Периодически в Петропавловской крепости проходят концерты карильонной музыки.

В 1919 году Петропавловский собор был закрыт, а в 1924 году превращён в музей, большинство ценных предметов конца XVII — начала XVIII веков (серебряная утварь, книги, облачения, иконы) было отдано в другие музеи.

В Великую Отечественную войну Петропавловский собор сильно пострадал. В 1952 году были отреставрированы фасады, в 1956—1957 годах — интерьеры. В 1954 году здание было передано Музею истории Санкт-Петербурга.

С 1990-х годов в Петропавловском соборе регулярно проходят панихиды по российским императорам, с 2000 года — богослужения. В 2008 году в соборе было проведено первое после 1917 года пасхальное богослужение.

Источники:

https://ru.wikipedia.org/wiki/Петропавловский_собор

 https://walkspb.ru/istoriya-peterburga/zd/petrop-sobor