Читали ли вы "Путешествие дилетантов" Окуджавы? В ней автор рассказывает читателям грустную и удивительную историю любви главного героя, князь Мятлева и молодой красавицы Лавинии , выданной замуж за старика., преодолевающую многие препятствия и испытания. Оказывается, эта история имеет реальную предысторию, не менее удивительную чем роман и которая могла бы стать основой бразильского или мексиканского семинара.

Предоставим слово современникам, и так наш главный герой князь, красавец повеса и весельчак Сергей Трубецкой.

Первый проступок, так описан в штрафном журнале: «…11 числа сего месяца, узнав, что графиня Бобринская с гостями должны были гулять на лодках по Большой Неве и Черной речке, вознамерились в шутку ехать им навстречу с зажженными факелами и пустым гробом...» . Понижен, выслан в Гродно, откуда возвращен в кавалергарды 12 декабря того же года. Дальше больше: «…Веселая компания молодежи то пробиралась ночью в палисадник хорошенькой дачки, занимаемой одной известной тогда итальянской певицей, и, сняв осторожно ставни, любовалась ночным туалетом красавицы, то устраивала засады в женских купальнях...

 «В нашем полку новые приключения. Бог весть, как все окончится на сей раз. На днях Сергей Трубецкой с еще двумя моими товарищами, после более чем обильного ужина в загородном ресторане, на обратном пути принялись разбивать все фасады придорожных домов; вообразите, что за шум случился назавтра. Владельцы пришли с жалобой к графу Чернышеву, а он приказал поместить этих господ в кордегардию и отправил рапорт Его Величеству в Калугу. Это одно. А вот и другое: на днях, во время представления в Александринском театре, из ложи, где были офицеры нашего полка, бросили набитый бумажками гондон в актрису, имевшую несчастье не понравиться. Представьте, какую суматоху это вызвало в спектакле.»

В 1838 году на Сергея Трубецкого обрушилась новая беда, Император Николай I, как гласили сплетни, насильно обвенчал его со своей фавориткой фрейлиной Екатериной Петровной Мусиной-Пушкиной, с весьма ощутимым сроком беременности, правда все же существует версия, что в той беременности виноват именно Сергей, что, возможно и объясняет последующую реакцию императора. Ведь тогда получается что два раза женщины предпочли Сергея самому Николаю I.

Екатерина была известна в свете своей красотой и легкомыслием, Софья Николаевна Карамзина называла её пошлой и глупой. История их женитьбы наделала много шума. А. Я. Булгаков писал: «Весь Петербург теперь только занят обрюхатевшею фрейлиной Пушкиной. Государь всегда велик во всех случаях. Узнавши, кто сделал брюхо, а именно князь Трубецкой, молодой повеса,... он их повелел обвенчать и объявил, что она год, как тайно обвенчана...Экой срам!»

Летом 1838 года, сразу после рождения дочери Софии, супруги разъехались. Екатерина Петровна с дочерью уехала за границу. В 1852 году Софья Трубецкая была зачислена в Екатерининский институт благородных девиц, затем в 1857 году вышла замуж за герцога Шарля де Морни, побочного брата Наполеона III, посла Франции в России в 1856-1857 годах. Дальнейшая судьба Сергея Трубецкого оказалась весьма драматичной, его постигла участь каждого из мужей фавориток императора, осмеливавшихся бунтовать.

В конце 1839 года Трубецкого перевели на Кавказ. Вместе с Лермонтовым Трубецкой участвовал в сражении на речке Валерик 11 июля 1840 года, где был ранен пулею в грудь. Но их имена были вычеркнуты царем из наградных списков. В феврале 1841 года Трубецкой приезжает в Петербург для прощания с умирающим отцом и лечения раны, не дождавшись разрешения на отпуск. Николай I лично налагает на него домашний арест. Во все время пребывания Лермонтова и его друзей по «кружку шестнадцати» в Петербурге Трубецкой безвыходно находился дома, «не смея ни под каким предлогом никуда отлучаться», а в апреле, по «высочайшему повелению», ещё больной, был отправлен назад на Кавказ. Здесь он поселился вместе с Лермонтовым и через месяц был его секундантом на дуэли с Мартыновым. Принимая на себя обязанности секунданта, Трубецкой заведомо рисковал, так как это могло закончиться для него крайне неблагоприятно. Впоследствии на следственном разбирательстве его участие было скрыто Глебовым и Васильчиковым.

18 марта 1843 года в чине штабс-капитана Сергей Трубецкой был уволен от службы за болезнью, «для определения к статским делам».

Далее историю рассказывает выпускница Смольного института А. Соколова:

«В бытность мою в Смольном монастыре, в числе моих подруг по классу была некто Лопатина, к которой в дни посещения родных изредка приезжала ее дальняя родственница, замечательная красавица, Лавиния Жадимировская, урожденная Бравур. Мы все ею любовались, ею любовался весь Петербург.

Жадимировская была совершенная брюнетка, с жгучими глазами креолки и правильным лицом, как бы резцом скульптора выточенным из бледно-желтого мрамора.

Когда ей минуло 18 лет, за нее посватался богач Жадимировский, человек с прекрасной репутацией, без ума влюбившийся в молодую красавицу. Приданого он не потребовал никакого, что тоже вошло в расчет Бравуров. По возвращении в Петербург Жадимировские открыли богатый и очень оживленный салон, сделавшийся средоточием самого избранного общества.

Портрет Лавинии

В те времена дворянство ежегодно давало парадный бал в честь царской фамилии. На одном из таких балов красавица Лавиния обратила на себя внимание императора Николая Павловича, и об этой царской "милости", по обыкновению, доведено было до сведения самой героини царского каприза. Лавиния оскорбилась и отвечала бесповоротным и по тогдашнему времени даже резким отказом.

Император поморщился... и промолчал.

Он к отказам не особенно привык, но мирился с ними, когда находил им достаточное "оправдание".

Прошло два или три года, и Петербург был взволнован скандальной новостью о побеге одной из героинь зимнего великосветского сезона, красавицы Лавинии Жадимировской, бросившей мужа, чтобы бежать с князем Трубецким, человеком уже не молодым и вовсе не красивым, жившим после смерти жены вместе с маленькой дочерью, которую он, по слухам, готовился отдать в институт.

Побег был устроен очень осторожно и умело, никто ни о чем не догадывался до последней минуты, и когда беглецы были, по расчетам, уже далеко, муж из письма, оставленного ему женой, узнал, куда и с кем она бежала.

Дело это наделало много шума, и о нем доложено было государю.

Тут только император Николай в первый раз сознательно вспомнил о своей бывшей неудаче, и, примирившись в то время с отказом жены, не пожелавшей изменить мужу, не мог и не хотел примириться с тем, что ему предпочли другого, да еще человека не моложе его годами и во всем ему уступавшего.

Он приказал немедленно пустить в ход все средства к тому, чтобы разыскать и догнать беглецов, и отдал строгий приказ обо всем, что откроется по этому поводу, немедленно ему доносить.

В то время не было еще ни телеграфов, ни железных дорога. Осложнялся этим побег, но значительно осложнялась, конечно, и погоня...

Оба, в силу распоряжения из Петербурга, были тут же арестованы и под конвоем препровождены обратно в Петербург»

Несколько жандармских и полицейских офицеров выехали из Петербурга, чтобы отыскать беглецов. Охота была как за главными государственными преступниками, их искали полиция и жандармы, даже кавказский наместник граф Воронцов принял участие в этом наиважнейшем государственном деле. На их след удалось напасть квартальному Гринеру, и он помчался в Москву, а оттуда в Тулу, но там у него кончились деньги, и он вынужден был вернуться в Петербург. Николаю сообщили и об этом, и он вместо благодарности велел до окончания дела посадить Гринера под арест. Один из жандармских поручиков проскакал 4058 верст, то есть расстояние от Петербурга до Новосибирска! Всего на операцию было истрачено 2272 рубля 72 копейки.

3 июня 1851 году в порту крошечного городка Редут-Кале на берегу Черного моря стоял корабль под парусами, ждали только пассажиров, Однако мужчина и его прелестная спутница так и не появились, они были арестованы жандармским поручиком Чулковым всего за два часа до выхода корабля в море и доставлены в Тифлис. Николай I распорядился, чтобы после задержания Сергей и Лавиния не виделись и ехали до Петербурга в разных экипажах: «Его прямо сюда в крепость, а ее в Царское Село, где и сдать мужу».

В.Н. Балязин пишет:

В начале июля Л.В.Дубельт, допросив Лавинию Александровну Жадимировскую, установил, что бежала она из-за "дурного с нею обращения мужа, которое доходило до того, что он запирал ее и приказывал прислуге не выпускать ее из дома. Ей 18 лет, и искренности ее показания, кажется, можно верить, ибо она совершенный ребенок". На допросе она отвечала: «Я совершенно охладела к мужу и, встретив в обществе князя Трубецкого, полюбила его. Я ему предложила увезти меня, ибо отвращение мое к мужу было так велико, что если бы не Трубецкому, то я предложила бы кому-либо другому спасти меня».

Трубецкой отвечал на так: "Я решился на сей поступок, тронутый жалким и несчастным положением этой женщины. Знавши ее еще девицей, я был свидетелем всех мучений, которые она претерпела в краткой своей жизни. Мужа еще до свадьбы она ненавидела и ни за что не хотела выходить за него замуж… Я любил ее без памяти; положение ее доводило меня до отчаяния. Я был как в чаду и как в сумасшествии, голова ходила у меня кругом. Я никак не полагал делать что-либо противозаконное или какой-нибудь проступок против правительства. Мы хотели только скрываться и жить где-нибудь тихо, скромно и счастливо». Трубецкой полностью отрицал опасное обвинение в желании бежать за границу: «Клянусь, что мне с нею каждое жидовское местечко было бы в тысячу раз краснее, чем Лондон или Париж».

Царь лично сформулировал обвинения: «1) за кражу жены чужой; 2) кражу чужого паспорта; 3) попытку на побег за границу». В Петропавловскую крепость въехал князь Трубецкой, а вышел из нее рядовой Трубецкой. Князь Сергей через полтора месяца решением Военного суда был лишен чинов, княжеского титула, дворянства, ордена Анны IV степени с надписью "За храбрость", разжалован в рядовые и оставлен в крепости еще на полгода. Затем отправили его в Петрозаводск, в гарнизонный батальон, под строжайший надзор, "на ответственность батальонного командира". 

За ревностную службу в мае 1853 года был он произведен в унтер-офицеры и переведен в 4-й Оренбургский линейный батальон, стоявший в Ново-Петровске, где тогда же отбывал службу рядовой Тарас Григорьевич Шевченко. Только после смерти Николая I Трубецкой был уволен по болезни с чином подпоручика, с установлением за ним секретного надзора, а еще через полтора года, в 1857 году, было возвращено ему дворянство и княжеский титул, но невыездным он оставался до конца жизни.

Штаб офицер корпуса жандармов по Владимирской губернии полковник Богданов, надзиравший за поведением Трубецкого писал в отчете: «В марте 1858 года князь привез с собою из Москвы в имение экономку, которая никому не показывается. Живущая у князя дама довольно еще молода, хороша собою, привержена к нему так, что везде за ним следует и без себя никуда не пускает». Счастье было недолгим, князь Трубецкой умер 19 апреля 1859 года. Через месяц Лавиния уехала за границу и, вроде бы, стала монахиней в одном из католических монастырей.

Источники:

https://xfile.ru/x-files/love/kara_za_gnusnuyu_merzost/

https://lera-komor.livejournal.com/136894.html