В сентябре 1941 года в Минск прибыл необычный пассажирский поезд из Гамбурга. Все его пассажиры были одной национальности – евреи,  и по этой причине всех иностранных евреев в Минском гетто стали называть «гамбургскими». Они думали, что их высылают жить на новых территориях. В дорогу разрешалось брать небольшой багаж, документы, деньги. Пассажиры оплачивали проезд. В Минске их разместили в особом районе Минского гетто – «зондергетто».

10 ноября 1941 года 992 немецких еврея вывезли на поезде из Дюссельдорфа в Минское гетто. Только пятеро из них пережили Холокост.

К ноябрю 1941 года немцы уже отделили колючей проволокой часть минского гетто по улицам Республиканской (сейчас Романовская слобода), Опанского и Шорной, назвав эту территорию «зондергетто № 1». Зондергетто № 2 было создано между улицами Кустарной (не сохранилась), Димитрова, Шпалерной, Островского и Немига. Всех евреев из Западной Европы селили только в эти два места.

Евреи, депортированные в Беларусь из Европы, жили только на территории «зондергетто» – это было гетто внутри Минского гетто, также огороженное колючей проволокой. Все евреи, которых перевозили на эшелонах из Германии в Минск, были германизированные: разговаривали по-немецки, имели заслуги перед страной. В «зондергетто» попало много ветеранов Первой мировой войны: они проливали кровь за Германию, получили награды и военные чины.

Общение с другими узниками гетто им было строжайше запрещено, привезённые вещи очень быстро были обменены на еду, и немецкие евреи голодали намного сильнее местных. Несмотря на крайнее истощение, они поддерживали на своей территории идеальный порядок и демонстративно праздновали субботу.

Позже прибыли эшелоны из других городов Германии, Австрии, Чехии, но всех пассажиров этих составов «старожилы» Минского гетто все равно называли «гамбургскими» евреями…

По имеющимся данным, в район Минска в 1941-1942 годах было направлено 7 транспортов с евреями из Германии (6428 человек), 7 из Чехии (7000 человек) и 10 эшелонов из Австрии – самое большое количество жертв (10476 человек). Всего – 23904 человека. Их убивали в нескольких километрах от Минска в Малом Тростенце. Выжили единицы.

В первой партии евреев из Германии были Бертольд Руднер и Марта Крон, их привезли и выгрузили с чемоданами возле сохранившегося до наших дней дома по адресу ул. Короля, 16А. Бернольд Руднер, по профессии слесарь и свободный журналист, в течение полгода записывал в дневнике все события и свои впечатления в Минском гетто. Это единственное сохранившееся свидетельство человека, депортированного в Минск, позволяет получить представление о жизни и страданиях людей, заключенных в гетто.

Ранним вечером 14 ноября Руднер вместе с примерно тысячей других евреев на станции Груневальд был погружен в поезд, который должен был отвезти их в Минск. В поезде он нашел себе сидячее место рядом с Мартой Крон, которая было на семь лет старше его. Они как-то сразу понравились друг другу и подружились. Через четыре дня, когда после тяжелой поездки они прибыли в белорусскую столицу, украинские пособники СС высадили их из вагонов и погнали в гетто. Руднера вскоре определили в трудовую команду, которая работала при автомеханической мастерской полиции безопасности. Работа означала для него при данных обстоятельствах определенную безопасность и лучшее питание. Со многими членами СС из Австрии он разговаривал на своем родном австрийском диалекте и иногда получал от них сигареты и еду. Так как снабжение в гетто было плохим, это означало для него определенную роскошь, и он это, конечно, понимал.

Однако мучительное существование в гетто не прошло бесследно и для него. Голод, грязь и культурный упадок в гетто очень угнетали его: «Только здесь можно понять, кто есть кто. Вся культура и цивилизация 'опадает', как осенние листья с деревьев, остается только голый ствол. И все, что не выдерживает бури, погибает. Как это и происходит здесь. Самые примитивные понятия о гигиене отменены. Голод отодвигает на задний план всю привитую воспитанием культуру, оставляя от нее только внешнюю оболочку. За немногими исключениями господствует социально опасный эгоизм. Люди разучились мыслить: днем и ночью разговоры только о еде. Как у низшего, так и у высшего сословия. Духовная нищета управляет ситуацией. Голод причиняет боль. У меня в этом достаточно опыта. Но когда животное 'человек' духовно уподобляется собакам, тогда он достигает такого состояния, которое не смогут вынести даже самые сильные нервы. И мы сейчас достигли такого состояния. Если сравнивать мое одиннадцатимесячное пребывание в предварительном заключении с обстоятельствами здесь, то тогда я жил, можно сказать, как в раю.»

Хотя в Минске в это время господствовали экстремальные холода, начальник полиции и службы безопасности провел без лишних церемоний среди евреев, депортированных из «старого рейха», акцию «мех»: все меховые изделия подлежали сдаче. Руднер, у которого, конечно, уже не было мехового воротника, он, скорее всего, обменял его на еду, сделал в своем дневнике короткую запись: «Свой воротник я уже давно съел!!» В здании, где их поселили, не было электричества и тепла, а позже наступил голод. Самым первым умер новорожденный ребенок, и все депортированные соболезновали его матери. Но это было только начало – потом болеть и умирать начали многие.

26 января 1942 года в 8 часов 15 минут умирает и Марта Крон. Похоронили девушку только 8 марта: земля промерзла, и несколько месяцев она лежала в коридоре. В своем дневнике Бертольд Руднер пишет, что к моменту похорон в здании скопилось уже 200 тел.

Руднер семь дней в неделю работал посменно. Это позволяло ему наряду с получением лучшей еды в определенных рамках осуществлять гигиенический уход за телом, т.к. на его рабочем месте был душ, которым он мог время от времен пользоваться. Принять душ, не говоря уже о ванне, в гетто не было возможности, поэтому все узники вынуждены были бороться со вшами. У людей в гетто не было также чистой одежды. В большинстве своем люди донашивали одежду, в которой прибыли в Минск.

В мае 1942 года в Минске снова потеплело, и депортации из рейха, которые из-за трудностей со снабжением фронта в декабре 1941 года были приостановлены, были возобновлены. Однако депортированных евреев уже не привозили в Минское гетто, а уничтожали сразу после прибытия и закапывали в вырытых ямах в лесу вблизи деревни Малый Тростенец. Большинство этих транспортов прибыло из Вены.

Их чемоданы и продукты эсесовцы отправляли на склад. Последняя запись в дневнике Руднера гласит: «У второго транспорта из Вены также были отобраны чемоданы и продукты. Каждый из нас получил краюху хлеба из Вены и кое-что из еды. За счет - венцев.» В этом транспорте была также и сестра Руднера Тереза Бергтром. Ее убили в тот же день. Брата Бертольда Руднера Пауля национал-социалисты депортировали уже 23 октября 1941 года в Лицманштадт. Там он погиб 8 февраля 1942 года. Жена Руднера Маргарета Цитен была отправлена в концентрационный лагерь Равенсбрюк, где она умерла 3 декабря 1944 года. Дальнейшая судьба Бертольда Руднера неизвестна. Его дневник после войны при невыясненных обстоятельствах попал в руки Германа Бриля. Сегодня он находится в институте современной истории в Мюнхене.

История Минского гетто показывает очень разные стороны людей. Во время Холокоста фашисты уничтожили шесть миллионов евреев. Делалось это при почти полной поддержке немецкого народа и, конечно, немецкой армии. Но бывали исключения: германский офицер Вили Шульц влюбился в еврейку Ильзу Штейн и, рискуя жизнью, заодно с любимой спас двадцать пять евреев из минского гетто.

В 1943 году Ильзе Штейн, очень красивой еврейской девушке из Франкфурта-на-Майне, исполнилось восемнадцать лет. В том же году германскому офицеру Вилли Шульцу стукнуло сорок шесть. Он дослужился до капитана люфтваффе. Но из авиации пришлось уйти: на Западном фронте он получил ранение. После лечения Шульца признали негодным к полётам. И назначили руководителем интендантской службы в оккупированном Минске. В столице Белоруссии немецкий офицер впервые столкнулся с узниками гетто: они возили торф с местных болот в котельную, которая располагалась в бывшем Доме правительства Белорусской ССР.

В 1943 году Ильза Штейн попала в минское гетто вместе с колонной евреев из Германии. В какой момент Шульц выделил красавицу из толпы «людей третьего сорта», подлежащих уничтожению? Неизвестно. Но влюбился он с первого взгляда. Вилли отлично понимал, что может дорого заплатить за открытые ухаживания за Ильзой. И для начала стал способствовать некоторому облегчению её участи. Он назначил её бригадиром рабочего отряда. А её подругу Лею Гутникович — помощницей Штейн. И стал носить голодающим девушкам суп и хлеб из офицерской столовой.

Вилли Шульц был хорошим человеком. И не просто хорошим человеком: он оказался одним из немногих немцев, на которых не подействовала нацистская пропаганда. Раньше, служа в элитных войсках — в авиации, он не был свидетелем карательных операций в отношении евреев и мирного населения оккупированных территорий. Попав после ранения в другое подразделение, увидев, что творили его сослуживцы-соотечественники с ни в чём не повинными людьми и влюбившись в еврейку, Шульц быстро назначил цену фашизму.

 Бывший лётчик не был глупым человеком. Он понимал две вещи: первое — скоро обитатели минского гетто станут пеплом в печах концлагерей и останками в братских безымянных могилах; второе — ему, Вилли Шульцу, следует скрывать свои чувства к Ильзе. Вскоре кто-то из сослуживцев заметил, что Шульц часто разговаривает с Ильзой. А иногда держит её за руку… Сохранилось единственное фото Вилли с Ильзой. С него на нас смотрит мужчина средних лет, на вид — «истинный ариец» в нацистской форме. Рядом — красивая молодая женщина с правильными чертами лица. Пара выглядит счастливой. Но счастью мог настать конец, потому что на Шульца написали донос. Началось расследование факта «осквернения арийской расы». За неимением доказательств от офицера вроде бы отстали, но Шульц все яснеё осознавал: надо действовать, ибо промедление смерти подобно. Тучи сгущались: фашисты начали проводить облавы в минском гетто. Людей уничтожали тысячами.

Как-то, заранеё узнав о готовящейся облаве евреев, Шульц не отпустил их после работы в гетто, а продержал несколько сотен человек в подвале Дома правительства. Тем самым, он если не смог спасти многим жизни, то, во всяком случае, подарил некоторым отсрочку казни.

Лея Гутникович, подруга Ильзы, в их паре была главной. К ней Шульц и обратился с вопросом: «Скажи, как мне спасти Ильзу? Я люблю её, а в гетто она погибнет». Лея ответила, что есть один путь: бежать к партизанам. Гутникович, как оказалось, была связана с белорусским подпольем. Шульц не ожидал такого ответа и взял себе ночь на размышление. Утром он пришёл к Гутникович и сказал, что согласен бежать с ней и Ильзой. Лея сообщила о его решении. Но тут партизаны решили, если так можно выразиться, немного поторговаться. Они понимали: представляется возможность спасения более, чем двух человек. Вилли предложили, якобы для разгрузки вагонов с цементом, вывести в лес Ильзу, её подругу Лею Гутникович и ещё двадцать трёх узников гетто.

Шульц безропотно подготовил документы на тринадцать женщин и двенадцать мужчин. В их числе были Ильза, Лиза и две её сестры. Всех участников побега подобрали члены подпольного комитета гетто. 30 марта 1943 года машина тронулась в путь. По дороге её остановил для проверки немецкий патруль. Но всё обошлось: Шульц хорошо оформил документы.

Дальше Вилли приказал шофёру — немецкому фельдфебелю — ехать не к зоне разгрузки вагонов, а в сторону леса, где пролегала граница партизанской зоны. Фельдфебель сразу понял, куда стремятся офицер и узники гетто, и попытался развернуть машину к станции, где располагалась немецкая часть. После окрика Шульца ехать к лесу шофёр выскочил из машины и попытался бежать. Вилли пришлось его пристрелить.  Почти полгода Вилли и Ильза прожили вместе в партизанском отряде. Шульц рассказал борцам с фашизмом о нескольких важных для нацистов объектах на территорию Белоруссии. Вскоре эти склады боеприпасов, аэродромы и штабы успешно разбомбила советская авиация…

А дальше произошли события, которые ни Вилли, ни Ильза никак не могли прогнозировать. За ними прислали специальный самолёт, который отвёз их на специальную базу НКВД в Малаховке, что под Москвой. Потом влюблённых разлучили: Вилли отправили в Центральную школу антифашистов, где готовили национальные немецкие кадры для управления будущей ГДР. Ильзу, к тому моменту уже беременную, перебросили в Биробиджан. Там она родила мальчика, который умер вскоре после рождения.

Больше влюблённые не виделись. Ильзе сообщили, что Вилли 31 декабря 1944 года скончался от менингита. В других документах значится, что он умер от сердечной недостаточности. Ильзе Вилли однозначно спас жизнь: в октябре 1943 минское гетто нацисты уничтожили.

Источники:

https://evreimir.com/198733/tragediya-minskogo-getto-bol-i-skorb/

https://ru.wikipedia.org/wiki/Минское_гетто

https://www.bbc.com/russian/features-45965965

https://sp.sb.by/getto

http://zeitzeugenarchiv.gwminsk.com/ru/archiv/berlin/rudner-bernold

https://www.bagira.guru/biography/vili-shults-i-ilza-shtajn-evrejka-i-kapitan.html