В 1874 году владелицей Вырской мызы становится Ольга Николаевна Козлова, в замужестве Рукавишникова, на имя которой усадьба была куплена её отцом, президентом Медико-хирургической академии Николаем Илларионовичем Козловым, будущим прадедом знаменитого писателя Владимира Набокова. Супругом новой хозяйки был купец Иван Васильевич Рукавишников – владелец соседней усадьбы в селе Рождествене. В 1897 году Вырское поместье было дано в качестве приданого для дочери И.В. Рукавишникова – Елены Ивановны, вышедшей замуж за юриста Владимира Дмитриевича Набокова, соседнего помещика из Батовской мызы. После смерти Ольги Николаевны в 1901 году, Е.И. Набокова становится хозяйкой усадьбы. Родившийся в 1899 году в Петербурге Владимир Набоков фактически вырос в этом имении и вправе считал Выру своей настоящей малой родиной. На оредежских берегах юноша, очарованный красотою местной природы, начинает слагать свои первые поэтические строки, позднее принёсшие ему славу и признание…

При Рукавишниковых усадьба полностью меняет свой облик: здесь капитально обновляются и строятся на старом фундаменте новый господский дом, соединенный галереей с флигелем, и хозяйственные службы, расширяет свои границы парк. Неслучайно В.В. Набоков в своих автобиографических произведениях делит его на Старый парк и Новый. В этот же период за Вырской мызой закрепляется новое «семейное» название «Наша Выра».

С наступлением весны начиналось для юного Владимира Набокова томительное ожидание встречи с Вырой. И спустя годы, когда утраченной для него навсегда станет не только Выра, но и вся Россия, он будет писать: «…дайте мне, на любом материке, лес, поле, и воздух, напоминающие Петербургскую губернию, и тогда душа вся повернется. Каково же было в самом деле увидеть опять Выру и Рождествено, мне трудно представить себе, несмотря на большой опыт». В Выре Набоковы жили летом, и только зима 1905 года стала исключением, когда они провели зиму в деревне. В романе «Другие берега» Набоков подробно описывает некоторые детали вырского дома:

«Старый, зеленовато-серый, деревянный дом, соединенный галереей с флигелем, весело и спокойно глядел цветными глазами своих двух стеклянных веранд на опушку парка и на оранжевый крендель садовых тропинок, огибавших черноземную пестроту куртин. В гостиной, где стояла белая мебель и на скатерти стола, расшитой розами, лежали мраморные тома старых журналов, желтый паркет выливался из наклонного зеркала в овальной раме и дагерротипы на стенах слушали, как оживало и звенело белое пианино».

Усадебная жизнь в «Нашей Выре» была типичной, наполненной всеми прелестями помещичьего уклада и светских развлечений того времени: с приемами гостей и катанием на велосипедах, верховой ездой и игрой в лоун-теннис, городки, крокет, ужением рыбы на Оредеже, прогулками в Рождествено и в другие окрестные усадьбы. «Пикники, спектакли, бурные игры, наш таинственный вырский парк, прелестное бабушкино Батово, великолепные витгенштейновские имения – Дружноселье за Сиверской, – с чувством горькой утраты вспоминал Набоков в своем романе, - все это осталось идиллически гравюрным фоном в памяти, находящей теперь схожий рисунок только в совсем старой русской литературе». Любимым занятием Елены Ивановны было хождение по грибы. «Под моросящим дождиком мать пускалась одна в долгий поход, запасясь корзинкой, вечно запачканной лиловым снутри от чьих-то черничных сборов» («Другие берега»). Сам Владимир Набоков, неустанный знаток всех заветных тропинок и укромных уголков, расположенных в окрестностях Выры, вспоминая свои родные пенаты в далекой эмиграции, так и не смог забыть «путь из нашей Выры в село Рождествено, по ту сторону Оредежи: красноватую дорогу, - сперва шедшую между Старым парком и Новым, а затем колоннадой толстых берез, мимо некошеных полей…».

В имении Выра Владимир Набоков написал свое первое стихотворение.

«Чтобы восстановить то лето 1914 года, когда цепенящее неистовство стихосложения впервые нашло на меня, мне достаточно мысленно представить себе одну беседку. Там долговязый пятнадцатилетний молодой человек, каким я тогда был, нашел укрытие во время грозы — их было необычайно много в том июле. Моя беседка снится мне по крайней мере дважды в году... Винно-красные, бутылочно-зеленые и темно-синие ромбы цветного стекла придавали решетчатым конструкциям ее створных окон вид часовни. Она точно такая, как во времена моего детства — крепкое старое деревянное строение над заросшим папоротником оврагом в старой, приречной части нашего вырского парка».

В Выре Набоков пишет свои стихи, навеянные красотой тех мест. Сам писатель к своему поэтическому творчеству, особенно юношескому, относился весьма критично. «Как бледная заря, мой стих негромок». Явно незаслуженно называли современники поэзию В.Набокова архаичной, излишне сдержанной, не сопоставимой с его новаторской прозой. Но время расставило все по своим местам. Поэзия Набокова не затерялась на фоне необычного расцвета русской поэзии ХХ века. В 1930 году Набоков пишет пророческие строки в стихотворении «К читателю»:

«Я здесь с тобой. Укрыться ты не волен.

К тебе на грудь я прянул через мрак.

Вот холодок ты чувствуешь; сквозняк

Из прошлого… Прощай же. Я доволен».

Действительно, невозможно не чувствовать мистический «холодок», читая стихи, наполненные восторгом от счастья и возможности жить и любить на земле предков.

«Воображаю щебетание

В шестидесяти девяти

верстах от города, от здания,

где запинаюсь взаперти,

И станцию, и дождь наклонный

На темном видный, и потом

Захлест сирени станционной,

Уж огрубевшей под дождем,

И дальше фартук тарантасный,

В дрожащих ручейках, и все

Подробности берез, и красный

Амбар налево от шоссе».

Это радость человека, вырвавшегося из каменных громад Петербурга к старому парку, к древней реке Оредеж, к гатчинской сирени. Станция в шестидесяти девяти верстах – это Сиверская. А дальше надо было добираться на лошадях, впряженных в тарантас. Интересно, сохранился ли амбар? Наверное, у Набокова был дар предвидения — в эмиграции в 1919 году писал:

«Дом сожжен и вырублены рощи,

Где моя туманилась весна».

Последующая история этого достопамятного места трагически печальна. В 1918 году в национализированной усадьбе Набоковых была открыта сельскохозяйственная коммуна, а с 1922 года - школа рабочей молодежи с собственным подсобным хозяйством, позднее в господском доме разместился ветеринарный техникум, готовящий кадры для колхозов и совхозов Красногвардейского района.

С 1937 года техникум возглавлял бывший секретарь Рождественской партийной организации Петр Андреевич Семирягин.

В годы фашистской оккупации в бывшей усадьбе дислоцировался один из отделов 18-й армии. Усадебный дом сгорел в 1944 году, его расстреляли наши артиллеристы, узнав, что там находится немецкий штаб, хотя немцы оттуда уже ушли. До наших дней сохранились фрагменты вырского парка, горка «Парнас», руины бывших хозяйственных построек, оранжереи с роскошным деревянным фасадом, выполненным в стиле модерн, погреба и ледника. На фундаменте утраченного пожаром дома буйно разросся кустарник и молодые деревья.

Источники:

https://www.facebook.com/100071519725718/posts/177523224015682/

https://www.petersburg-bridges.ru/lenregion/pamyatniki/usadba-vyra.html