В тихом уголке исторического Петербурга, на набережной реки Пряжки, стоит дом №50. Два века назад в этом жёлтом особнячке на углу с Мясной улицей жил Самсон Ксенофонтович Суханов выдающийся русский ваятель и камнетёс. Ныне его имя полузабыто. А ведь без Суханова не было бы ни здания Биржи, ни Ростральных колонн, ни Исаакиевского и Казанского соборов.
При ближайшем рассмотрении дома бросаются в глаза необычные детали. Оказывается, что и весь цоколь здания, и базы четырёх колонн на фасаде, и даже консоли балкона в бельэтаже выполнены из гранита. Знатоку петербургской архитектуры это может показаться странным — ведь гранит в облицовке зданий массово стали использовать у нас лет на сто позже, только в эпоху северного модерна. Ещё более странной, хотя и по-своему красивой, выглядит парадная дома. В неё сегодня свободно можно зайти: под арку и налево. Тесноватые камерные своды, аутентичные мраморные подоконники, круглая, почти винтовая лестница, известняковые площадки и ступени из всё того же красного гранита. Такого же, из которого сделан Александрийский столп или колонны Исаакия.
В этом доме даже простые ступени — гранитные. Гранит, активно использовавшийся в архитектуре Северной Столицы на рубеже XVIII-XIX веков, мы можем увидеть либо в «парадной» части дворцов, либо в казённых строениях и сооружениях. Например, на набережных: Невы, Фонтанки, Мойки, Крюкова канала. Но в этом случае гранит был любимым и важнейшим материалом для владельца дома и вполне вероятно, что часть работ в собственном доме выдающийся строитель Петербурга проделал сам.
Самсон Суханов родился в 1767 году, в деревушке Завотежица (сейчас это Архангельская область), в семье местного пастуха. Родители будущего камнетёса жили очень бедно, одно время мать с маленьким Самсоном даже просила милостыню. Уже в девятилетнем возрасте он подался в батраки. Ещё через пять лет юный Суханов пошёл работать бурлаком, где постиг азы морского дела — ходил по Волге и Северной Двине. Большую часть заработанного он отдавал престарелым матери и отцу. В 1783-1793 гг Суханов занимается пушным промыслом на Севере, посещает со своими товарищами Шпицберген или, как его называли поморы, Грумант. Довелось тогда Самсону встретиться с белым медведем, который оставил ему отметину через все лицо - ото лба к щеке. Работал он и на берегу - всякое дело было ему с руки. На мельницах ставил водяные колеса, шил сапоги, валил лес, точил веретена да ложки, на Якорном заводе работал. В Архангельске он и женился. От бурлаков, с которыми ходил по Волге, много слышал Самсон о Санкт-Петербурге. Да и поморы любили о нем рассказывать. А тут оказалось, что родственник жены, шурин, работает в том городе. Потянуло Самсона взглянуть на столицу. В летний день 1797 года пристроился он к купеческому обозу и пошел с ним в Санкт-Петербург.
Шел Самсону в ту пору тридцать первый год. Много он уже за эти годы перепробовал всяких работ и, конечно, не думал, что там, в столице, найдет свое главное дело. Не сразу, но отыскал он своего шурина. Работал тот на каменных ломках. Рядом с Летним садом возводился суровый Михайловский замок. Камня требовалось на его строительство много, и камнесечцев, как тогда называли каменотесов, тоже - немало. Деверь мастерового Григорий Копылёв, устроивший его в бригаду, быстро замечает необыкновенный талант подопечного и делает Самсона подрядчиком. Интересно, что уже тогда в мастеровом проявился и предпринимательский талант: заработанные гонорары он вложил в торговлю луком и приумножил их.
Следующие семь лет Суханов работает на возведении Казанского собора. Здесь он уже назначен государственным приказчиком — его усердие отмечено самим императором. По сей день мы можем любоваться великолепной колоннадой Казанского из 138 колонн пудожского камня, выполненной бригадой Суханова. Внутреннее убранство храма, уже из 56 колонн гранитных, тоже осуществляли они.
Самсон Суханов изобрёл также новый способ добычи гранита, позволяющий добывать этот камень целыми скалами. До этого залежи взрывались пороховыми зарядами, а ручной способ Суханова не только позволил сэкономить порох (более нужный на войне 1812 года), но и избежать лишних трещин и сколов. В столичной прессе поражались: как это какой-то мужик, не умеющий даже читать и писать, додумался до того, что оказалось неподвластно лучшим инженерам своего времени!
Дом был приобретён Самсоном Ксенофонтовичем в 1807 году, когда успешный и уважаемый глава артели стал купцом 2-й гильдии (что означало, в числе прочего, право межрегиональной торговли). Авторство изначального проекта здания приписывают Готлибу Христиану Паульсену, известному также проектом Финской церкви Святой Марии на Большой Конюшенной. Правда, Суханов почти сразу затеял переделку строения.
Помимо обилия гранитных деталей, профессию владельца дома отображает также морда льва, расположенная прямо над аркой. Из многочисленных петербургских львов она больше всего похожа на львиные морды на Стрелке Васильевского острова — вероятно, на момент возведения собственных апартаментов Суханов считал ансамбль Стрелки своим ключевым достижением. А поскольку сам он был сыном простого деревенского пастуха и родового герба для фронтона у него, конечно, не было, мастеровой расположил над аркой голову льва, свидетельствующую о его главном успехе. Кстати, похожих зверей до сих пор ещё можно встретить кое-где на Вологодчине и в Поморье, откуда был родом Самсон Суханов — в росписи старинных деревянных домов.
В после 1820 годах удача стала отказывать Суханову. Он оставался гениальным мастеровым, но мода на моментальное строительство ушла и дела камнетёса шли всё хуже. Да и казна неаккуратно расплачивалась за сделанные заказы. И вот он уже понижен в сословии до купца 3-й гильдии, а потом и вовсе выведен в мещане. Дом на Пряжке пришлось заложить.
В это время Суханов трудится над пьедесталами памятников русским полководцам Кутузову и Барклаю-де-Толли, которые мы по сей день можем видеть перед Казанским собором. Уже добыт гранит — и его везут через Ладожское озеро в Петербург. Но случилось несчастье: разыгравшаяся на Ладоге сильная буря топит баржу со всем содержимым.
От этого потрясения бизнес Суханова уже не оправился. Страховок тогда не знали, и гранит для новых пьедесталов он добывает и везёт уже за свой счёт. После этого чудный особнячок на Пряжке окнами на закат пришлось продать. В 1827 году Самсон Суханов покидает дом, в котором провёл 20 самых продуктивных лет жизни, и перебирается в скромную квартиру в отдалённой по тогдашним меркам Нарвской части. В последние годы жизни выдающийся камнетёс так обеднел, что вынужден был заложить даже памятную золотую медаль и кафтан с царского плеча, некогда пожалованные ему Александром I. Иначе семью было не прокормить. В 1840 году уже мещанин, а не купец 2-й гильдии Суханов просит помощи у государства. Николай I распоряжается выдать старику тысячу рублей ассигнациями. Видимо, даже эти большие деньги не позволили Суханову выбраться из финансовой ямы, он умер в нищете ориентировочно в 1844 году. К сожалению, мы и сейчас не знаем ни точного места захоронения Самсона Суханова, ни даже года, когда он умер.
Должно быть, старому камнетёсу было горько от такого контраста: если в 1810-е в свете его называли чуть ли не «национальным героем» (вполне заслуженно) и посвящали ему газетные заметки и целые журнальные статьи, то на склоне лет о нём все забыли.
С 1827 года старый дом на Пряжке узнал других хозяев: сначала им владел коммерции советник Жербин, а после — семья купцов Скрябиных. После 1917 года особняк стал обычным жилым домом.
На доме нет мемориальной доски, посвящённой Самсону Ксенофонтовичу Суханову. Памятника камнетёсу на берегах Невы тоже не поставили. Впрочем, лучшим памятником ему остаются Исаакиевский и Казанский соборы, ансамбль Стрелки, Михайловский замок, Крюков канал, Александрийский столп и, конечно, его собственный дом.
Источники:
https://luna-info.ru/discourse/samson-home/
https://ardexpert.ru/article/4739
