Ночь, улица, фонарь, аптека,

Бессмысленный и тусклый свет.

Живи еще хоть четверть века —

Все будет так. Исхода нет.

Умрешь — начнешь опять сначала,

И повторится все, как встарь:

Ночь, ледяная рябь канала,

Аптека, улица, фонарь.

В своих воспоминаниях Гиппиус писал о встрече с Блоком 14 октября 1912 года: «Он выдвинул ящик стола, вынул из него четвертку бумаги и протянул мне. Я прочитал: «Ночь, улица, фонарь, аптека...». <...> Это всем известное теперь восьмистишие имеет дату 10 октября 1912 года; разговор был 14 октября. Стихотворение поразило меня своей мрачной иронией. Замечательным поэтическим достижением показалась сразу эта «аптека», только на первый взгляд случайная среди ночи, улицы и фонаря. Я сказал это Блоку и полушутя добавил, что буду тем более помнить эти стихи, что и около нашего дома есть аптека. Но Блок как-то очень серьезно сказал: «Около каждого дома есть аптека». Да, была аптека и около дома Блока».

До сих пор не утихают споры, о какой аптеке идет речь во втором стихотворении цикла «Пляски смерти» Блока. По свидетельству Корнея Чуковского, эта аптека, принадлежавшая провизору Винникову, находилась на Офицерской улице, недалеко от «канала» реки Пряжки, в доме номер 51. Мимо этой аптеки Блок проходил и проезжал каждый день, порой по несколько раз. Она, называемая Алексеевской, была по пути к его дому номер 57 на той же улице.

Академик Лихачев, ссылаясь на свидетельство друга Блока, Иванова, указывал на другую аптеку, недалеко от Малой Невки. Он писал: «Мы шли по Большой Зелениной .... А дальше, перед деревянным мостом на Крестовский остров ..., на углу слева он показал мне аптеку и сказал, что Блок всегда конкретен в своей поэзии (то же обычно повторял и двоюродный брат), и в стихотворении «Ночь, улица, фонарь, аптека... » имел в виду именно эту аптеку. Блок любил здесь гулять, любил Петроградскую сторону вообще, даже после того, как поселился на Офицерской. ... Мост на Крестовский остров был по ночам особенно пустынен, не охранялся городовыми. Может быть, поэтому он всегда притягивал к себе самоубийц. До революции первая помощь при несчастных случаях оказывалась обычно в аптеках». Лихачев считал, что богатая аптека Винникова недалеко от Мари-инского театра, посещавшаяся богатым артистическим миром, вряд ли соответствовала теме смерти в воде, как та аптека, на которую указал ему Иванов. Однако на вопрос, почему же Блок назвал Малую Невку «каналом», Лихачев не ответил. Он полагал, что Блок был поэтом, а не фотографом, и канал в данном случае больше соответствовал его обобщенному видению Петербурга.

Мост на Крестовский остров был по ночам особенно пустынен, не охранялся городовыми. Может быть, поэтому он всегда притягивал к себе самоубийц. До революции первая помощь при несчастных случаях оказывалась обычно в аптеках. В аптеке на углу Большой Зелениной и набережной (ныне набережной Адмирала Лазарева, дом 44) часто оказывалась помощь покушавшимся на самоубийство. Это была мрачная, захолустная аптека. Знаком аптеки служили большие вазы с цветными жидкостями (красной, зеленой, синей и желтой), позади которых в темную пору суток зажигались керосиновые лампы, чтобы можно было легче найти аптеку (золотой крендель был знаком булочной, золотая голова быка — мясной, большие очки с синими стеклами — оптической мастерской и пр.). Берег, на котором стояла аптека, был в те времена низким (сейчас былой деревянный мост заменен на железобетонный, подъезд к нему поднят и окна бывшей аптеки наполовину ушли в землю; аптеки тут уже нет). Цветные огни аптеки и стоявший у въезда на мост керосиновый фонарь отражались в воде Малой Невки. «Аптека самоубийц» имела опрокинутое отражение в воде; низкий берег без гранитной набережной как бы разрезал двойное тело аптеки: реальное и опрокинутое в воде, «смертное». Стихотворение «Ночь, улица...» состоит из двух четверостиший. Второе четверостишие (отраженно-симметричное к первому) начинается словом «Умрешь». Если первое четверостишие, относящееся к жизни, начинается словами «Ночь, улица, фонарь, аптека», то второе, говорящее о том, что после смерти «повторится все, как встарь», заканчивается словами, как бы выворачивающими наизнанку начало первого: «Аптека, улица, фонарь». В этом стихотворении содержание его удивительным образом слито с его построением. Изображено отражение в опрокинутом виде улицы, фонаря, аптеки.

На самом деле, была еще одна аптека, Ново-Мариинская, на Офицерской улице (ныне улице Декабристов), в доме номер 27, рядом с Крюковым каналом и напротив Мариинского театра. Она была открыта около 1910 года. Ее владельцем был аптекарский помощник Яков Иванович Мандельштамм, а управляющим - провизор Лейб Рувин Бобров.

Два следующих стихотворения в цикле «Пляски смерти» также связаны с самоубийством, с водой, аптекой, фонарями:

Пустая улица. Один огонь в окне.

Еврей-аптекарь охает во сне.

А перед шкапом с надписью Venena (яд)

.............................................................

Скелет...

Скорее всего, «ледяная рябь канала» в стихотворении А. Блока относится именно к Крюкову каналу.

Источник:

https://naukarus.com/apteka-v-stihotvorenii-a-bloka-noch-ulitsa-fonar-apteka

http://ksana-k.narod.ru/Book/3tom/3/literatura/13.htm

https://kudago.com/spb/list/peterburg-bloka/