Квартира на набережной реки Фонтанки в доме номер два, где в 1924 году жила Анна Ахматова, принадлежала не ей, а ее неизменной подруге Ольге Судейкиной. Квартира на первом этаже, пятое и шестое окно от угла Летнего сада вид на Неву. Ахматова прожила там с апреля до конца октября 1924 года. Дом стоит рядом с маленьким горбатым Прачечным мостиком через Фонтанку. Ольга была не только актрисой, но и великолепным скульптором-кукольником, и квартиру получила как художник фарфорового завода. Здесь подруга выделит Анне небольшую узкую комнату с окном на Неву - сейчас из него можно видеть крейсер «Аврора». Кстати, офицером на этом крейсере служил брат Ахматовой, который чудом спасся и эмигрировал в Америку. Оттуда он написал сестре десять писем - Ахматова ответила только на последнее, перед смертью. К подругам приходили в те дни Сологуб, Замятин, Петров-Водкин, присылал огромные букеты невероятно популярный тогда прозаик Борис Пильняк, многие годы влюбленный в Ахматову. К.И. Чуковский после посещения Ахматовой в этом доме на Фонтанке оставил в своем дневнике запись: «Она сидит перед камином – на камине горит свеча – днем. Почему? – Нет спичек. Нужно будет затопить плиту – нечем». В дневнике К. И. Чуковского от 6 мая 1924 года есть любопытная запись, относящаяся к этому периоду жизни Ахматовой: "Огромный дом - бывшие придворные прачечные. Она сидит перед камином, на камине горит свеча - днем. "Почему?" - "Нет спичек. Нужно будет затопить плиту - нечем". Я потушил свечу, побежал к малярам, работавшим в соседней квартире, и купил для Ахматовой спичек". Летом 1924 г. Мандельштам привел к ней сюда свою молодую жену. Надежда Яковлевна Мандельштам стала большим другом Ахматовой на всю жизнь. Живя в этом доме она написала последние, вплоть до сорокового года, опубликованные стихи «Новогодняя баллада» и «Лотова жена». 23 сентября Ахматову во время ее пути домой, на Фонтанку, настигло наводнение: «Ураганный ветер на набережной, мокрые туфли… Перебегала от фонаря к фонарю, хватаясь за них. В Летнем саду рушились старые липы… Питер с вывороченными после наводнения торцами походит на человека, с которого содрали кожу». Это третье по счету сильнейшее наводнение в истории Петербурга произошло ровно через сто лет после наводнения, описанного Пушкиным в «Медном всаднике». Наводнение 1924 года Ахматова числила среди прочих «петербургских ужасов»; современники воспринимали его как своего рода Апокалипсис, возмездие советскому режиму. В этот дом нагрянули однажды пьяные Есенин и Клюев. И, когда Клюев уснул поперек ахматовской кровати, Есенин, неожиданно трезво начал ругать власть и всё, что творилось вокруг. А на следующий день, повстречавшись с Ахматовой на улице, лишь приложил два пальца к цилиндру, приветствуя ту, чьим мнением он совсем недавно так дорожил. Возле этого дома она столкнется с Маяковским, который восхищался ее стихами, а через два года объявит ее и Мандельштама «внутренними эмигрантами». Это было время прощаний: кто-то эмигрировал, кого-то казнили, а кто-то открыто отрекался от вчерашних друзей и кумиров. Так умирал Серебряный век...

Источники:

https://kudago.com/spb/place/peterburg-ahmatovoj-naberezhnaya-reki-fontanki-2/

https://izi.travel/en/browse/babc41ba-9baf-41ba-b93f-71572a24a6ec/en

http://ahmatova.niv.ru/ahmatova/about/hrenkov-v-peterburge/veter-velikih-peremen.htm