Мандельштам не сразу принял революцию 17го года. «Октябрьский переворот воспринимаю резко отрицательно. Примерно через месяц я делаю резкий поворот к советским делам и людям, что находит выражение в моем включении в работу Наркомпроса по созданию новой школы.» Работал в газетах, ездил по стране, публиковался в газетах, выступал со стихами, обрёл успех.

В 1919 году в Киеве познакомился с будущей женой, Надеждой Яковлевной Хазиной. По словам Ахматовой, любил он ее "невероятно, неправдоподобно". Называл ее в письмах "Надичка", "пташенька", "зверенок". Подписывался: "Твой нянь". Говорил, что хочет видеть ее до головокружения. Обещал "по-настоящему беречь, радовать". Из письма того времени: «Ты мне сделалась до того родной, что все время я говорю с тобой, зову тебя, жалуюсь тебе. Обо всем, обо всем могу сказать только тебе. Радость моя бедная! Я радуюсь и Бога благодарю за то, что он дал мне тебя. Мне с тобой ничего не будет страшно, ничего не тяжело.»

В Гражданскую войну скитался с женой по России, Украине, Грузии; был арестован белогвардейцами в Крыму. В протоколе допроса Осипа Мандельштама, 25 мая 1934 года записано: «С конца 1918 года наступает политическая депрессия, вызванная крутыми методами осуществления диктатуры пролетариата. К этому времени я переезжаю в Киев, после занятия которого белыми я переезжаю в Феодосию. Здесь, в 1920 году, после ареста меня белыми предо мной встает проблема выбора: эмиграция или Советская Россия…» Мандельштам выбрал Советскую Россию. Пожалел ли? Позже он скажет жене: "Чего ты жалуешься, поэзию уважают только у нас — за нее убивают. Ведь больше нигде за поэзию не убивают". В Грузии был арестован меньшевистским правительством как белогвардеец, освобождён по личному указанию Бении Чхиквишвили, член Учредительного собрания Грузии и мэра Тифлиса. Из Крыма приехал в Москву. Тяжелого и страшного, впрочем, будет еще много. Надежда Мандельштам писала, что он "как-то по-мальчишески удирал от всякого соприкосновения с властью". По ее словам, в 1918 году ему довелось прожить несколько дней в Кремле, и он сбежал из столовой, узнав, что туда идет завтракать Лев Троцкий. И объяснить это мог лишь словами: "Да ну его… Чтобы не завтракать с ним…".

В «Воспоминаниях» Надежды Яковлевны Мандельштам есть эпизод о конфликте  с Яковом Блюмкиным и о кому, сам того не ведая, спас жизнь великий поэт, эту историю вспоминают и другие современники Мандельштама. В начале июля 1918 июня в одном из литературных кафе в Москве произошло невероятное происшествие. Находящийся в сильном подпитии начальник отдела по борьбе с международным шпионажем ВЧК Яков Блюмкин стал демонстрировать собеседникам списки арестованных и ордера на расстрел, хвастаясь тем, что он может решать, кого  «пустить в расход», а кого пощадить. При излияниях Блюмкина присутствовал поэт Осип Мандельштам, который  в то время служил в Наркомпросе у Луначарского; он выхватил бумаги из рук Блюмкина и начал их рвать. Возможно, что это были не списки, а ордер на расстрел конкретного человека, так, во всяком случае, об этом вспоминала Надежда Яковлевна Мандельштам. Она писала, что Блюмкин говорил о каком-то искусствоведе, венгерском или польском графе, Осипу Мандельштаму незнакомом. После того, как Мандельштам бросился на Блюмкина и порвал бумаги, чекист стал угрожать, что пристрелит его. Вскоре начнется эсеровский мятеж, в котором Блюмкин играл активную роль, поэтому Удивительно еще и то, что пути Осипа Мандельштама и Якова Блюмкина пересекутся еще не раз. В 1919 году Блюмкин окажется в Киеве и придет с покаянием к главному чекисту Мартину Лацису, будет прощен и снова займет высокий пост. В 1920 году, после разгрома армии Врангеля в Крыму, он, вместе с Белой Куном и Розалией Землячкой руководит кровавой расправой над тысячами офицеров этой армии, членами их семей и всеми, кто походя был обвинен “в контрреволюции”. Однажды, когда Мандельштам со своей еще не женой, а подругой Надеждой Хазиной шел по Киеву, навстречу им проскакали всадники в черных бурках, один из них остановился, вынул револьвер и наставил на поэта, тот в ответ помахал ему рукой. Испуганная Надежда Яковлевна спросила, что это значит. Мандельштам сказал ей, что это его знакомый, Яков Блюмкин; тот убрал руку с револьвером в бурку, и проскакал мимо. Через несколько лет они встретились в поезде, и снова Блюмкин, по своему обыкновению, наводил револьвер на поэта, а потом убирал и они “говорили о стихах”. В то время он был, как сам заявлял, “незаменимым специалистом в ОГПУ в области диверсий”. А потом газеты написали о расстреле Блюмкина за связи с Троцким. Мандельштам, узнавший об этом в Армении, был потрясен, потому что ненавидел, когда отнимают жизнь у кого бы то ни было.

Из Москвы Мандельштам вернулся в Петербург. Там он поселился в Доме искусств,  , своеобразной коммуне, ставшей спасением для многих литераторов того голодного времени. Сам поэт эти годы в своем очерке «Шуба» описал следующим образом: «Это была суровая и прекрасная зима 20-21 года. Последняя страдная зима Советской России, и я жалею о ней, вспоминаю о ней с нежностью...». Первые годы после революции были для Мандельштама едва ли единственным временем, когда он испытал относительный успех у широкого читателя. Его сравнительно много печатают, а второй стихотворный сборник, Tristia , окончательно подтверждает: в России появился еще один грандиозный поэт. При этом поэтика Мандельштама в этот период усложняется, его излюбленный инструмент — ассоциации и парадоксы, стихотворения зачастую выглядят незаконченными. Близко знавший его Н. Чуковский оставил о нём этого периода такие воспоминания: «Мандельштам был невысокий человек, сухощавый, хорошо сложенный, с тонким лицом и добрыми глазами. Он уже заметно лысел, и это его, видимо, беспокоило…» 9 марта 1922 года Надежда Хазина и Осип Мандельштам зарегистрировали свой брак (в 2019 году в Киевском городском архиве была обнаружена соответствующая запись). Стихи времени Первой мировой войны и революции составили вторую книгу «Tristia», вышедшую в 1922 году в Берлине. В 1923 году вышла «Вторая книга» и с общим посвящением «Н. Х.» — жене. В 1922 году в Харькове вышла отдельной брошюрой статья «О природе слова». С мая 1925 по октябрь 1930 года наступила пауза в поэтическом творчестве. В это время писалась проза, к созданному в 1923 году «Шуму времени», в названии обыгрывается блоковская метафора «музыка времени», прибавилась варьирующая гоголевские мотивы повесть «Египетская марка». На жизнь зарабатывал стихотворными переводами. В 1928 году напечатан последний прижизненный поэтический сборник «Стихотворения», а также книга его избранных статей «О поэзии».

Источники:

https://polit.ru/article/2020/06/04/mandelshtam/

https://ru.wikipedia.org/wiki/Мандельштам,_Осип_Эмильевич

https://culture.pl/ru/article/osip-mandelshtam-i-chudesnoe-spasenie-ksaveriya-puslovskogo