На расстоянии 8 км, около города Вильнюса, в лесной местности, у шоссейной дороги в сторону горы Алитус, раньше располагался курорт. Но с 1940 года там производились работы по созданию топливохранилища для военной советской части, расположившейся рядом. Также недалёко была железная дорога с одноимённой станцией. Однако строительство не было завершено из-за начала вторжения немецких войск в Литву. Вырытые огромные круглые ямы, в которые не успели завезти топливные танки, так и остались пустыми. На этой территории площадью в 48 608 квадратных метров, в семи круглых глубоких ямах и трёх продолговатых рвах, с 11 июля 1941 года до 5 июля 1944 года, было расстреляно и замучено 100 000 человек разного пола и возраста из них 70.000 были евреи, а 30.000 цыгане, поляки и советские военнопленные. Место было огорожено колючей проволокой и охранялось литовскими полицейскими. Даже многим немцам вход был запрещён.

Расстрелы проводились здесь и раньше, но не в таких огромных масштабах. Но именно с 11 июля, польский журналист Казимир Сакович из дома своего чердака начал писать свой дневник, который потом закопал во дворе своего дома, в нем он вёл записи о расстрелах в Понарах с этого дня до 6 октября 1943 года. Проводились расстрелы 3ей ротой 3го батальона, членами “Летучего отряда Хамана” и не только ими. Свидетель Станислав Степанович Сейнюц подтверждал, что с июля в Понары литовцы гнали колонны мужчин женщин и детей еврейской национальности, которые были избиты и измучены дальней дорогой. К тому же они несли трупы тех, кто был убит или не выдержал дороги и был пристрелен в пути конвоирами. Выстрелы были слышны долгое время. Это подтверждали многие местные жители. Колонны конвоируемых людей постоянно увеличивались к сентябрю, иногда их привозили на грузовиках. Колонны были выстроены по 5–6 человек, впереди ставили женщин и детей, держащихся за руки, последними шли мужчины, которые шли, положив на плечи руки.

Позже, примерно с 5-го апреля 1943 года, людей начали привозить на поездах и выгружать на станции Понары, что означало, что ближайших уже уничтожили и принялись свозить с дальних районов. О количестве трупов, после выгрузки из первого прибывшего состава, число вагонов в котором достигало 49 вагонов, можно судить какие преступления творилось при этом. В людей можно было стрелять без разбора, бить и совершать любые зверства. Так, например, есть описания случая, когда маленькому мальчику отрезали голову, а потом ей играли в футбол. Трупы на станции никто не убирал по несколько дней. Из одного этого состава было убито около 2 500 человек, с 7:00 до 11:00, то есть за 4 часа.

Во время расстрелов были и массовые побеги в приступе ужаса, когда люди видели расстрельные ямы с трупами в них, они понимали всё и бросались бежать в разные стороны, а литовские стрелки и нацисты начинали стрелять в них. Когда группу приводили по несколько человек, их укладывали на землю метрах в 35 метрах от ямы, затем по 6-10 человек вели к краю ямы. Там приказывали раздеться, ставили лицом к яме и стреляли в затылок. Если человек был ранен, его закапывали живыми. Зарывали расстрелянных сами евреи. Всем евреям, которые попадали в Понары, говорили, что их везут или ведут на работы, это успокаивало людей, которые понимали, что это обман уже возле самих ям. Людей расстреливали по 250–300 человек в день. Часто в нескольких ямах одновременно.

Всё время шла торговля вещами убитых евреев с местными жителями. Стрелкам позволяли забирать только одежду, ценности забирали эсэсовцы, следившие за расстрелом. Барахолка была ещё и аттракционом сюрпризов. В вещах можно было найти зашитые деньги и драгоценности. Был ещё более циничные моменты. Местные жители заказывали стрелкам те или иные вещи, обувь и чемоданы, детские вещи. Жутко было то, что перекупщики и крестьяне, покупавшие одежду у стрелков, заказывали нужный размер стрелкам, так и могли выбрать понравившуюся вещь на живом человеке, когда евреев вели мимо. Те за определённую плату их приносили или меняли на спиртное. Были моменты подлога, так на вес был продан стрелками в обмен за водку, мешок, а когда продавец открыл его, то в мешке, среди вещей, был труп ребёнка, который утяжелял мешок. Продавец зарыл тело в лесу. Очень много вещей продавалось в Вильнюсе. Разуметься, нашёлся тот, кого и барыгой не назовёшь, к нему носили вещи убитых, которые тот поставлял на рынок, его звали Янковский. Он жил рядом у шоссе. Можно было сказать, что вильнюсцы одеваются в Понарах. Насколько широко шла там торговля не известно, но судя по масштабам расстрелов, это был основной товар на рынке.

Поскольку нацисты руководили этим центром уничтожения, то и вещи с убитых тоже шли через них. Однако литовцы, как и нацисты помладше, организовали тайный вывоз ценных вещей, их тайно ночью вывозили их на грузовиках, который привозили жертв. Эсэсовцы находили спрятанное, но не всё. Стоит ли говорить, что в деле были и криминальные структуры.

Для увеличения скорости расстрела стали использовать пулемёты, сталкивали в яму людей и стреляли сверху, иногда закидывали гранатами. Практиковалось и “милосердие”, по желанию некоторым завязывали глаза. Нередко понравившихся женщин насиловали литовские стрелки или эсэсовцы. Когда в одежде или в тюках находили детей, их тоже несли к яме и там убивали. Иногда наклоняли два дерева, привязывали обе ноги к разным концам деревьев и отпускали. Были и совсем чудовищные убийства. Беременным женщинам вспарывали живот и достав плод, говорили: “Ну давай посмотрим, кто у тебя родился бы, мальчик или девочка?”.

Случалось, что людям удавалось сбежать и они искали спасение в деревнях, но местные жители выдавали их стрелкам или убивали сами. Пойманных беглецов долго мучали на глазах у проходивших людей. Некоторые евреи чтобы спастись, отдавали все ценности конвоирам, за обещание отпустить, но те брав деньги всегда обманывали. Был случай, когда женщина, объятая ужасом, не могла заставить себя идти к ямам. Она умоляла эсэсовца отпустить её с детьми, но стрелок просто схватил одного из её детей и перекинул через забор, она кинулась за ним обежав изгородь, стремясь защитить сына. Так стали делать постоянно, женщин расстреливали вместе с детьми, их раздевали сами матери. Если женщина не хотела идти, даже через жестокие побои, то один из стрелков подходил и схватив ребёнка, бросал в яму, мать бросалась за ребёнком в яму, раздавался залп. И ставили следующих. Были случаи, когда, экономя патроны, детей убивали прикладами, или чтобы не стрелять в каждого, кидали в яму и зарывали живыми. Раздевали тоже не всех. Людей и детей сортировали по признакам одежды. Кто побогаче и в новых вещах, тех раздевали, а кто победнее, в старых, тех расстреливали сразу. Иногда люди обречённо сами шли к яме и садились или становились возле неё, облегчая стрелкам работу. Когда в яме, у края скапливались тела, процесс останавливали, и эсэсовец приказывал нескольким мужчинам евреям лезть в яму и разложить в ней трупы, после он отдавал команду и их убивали. Также евреев мужчин заставляли собирать трупы тех, убитых или умерших по пути и тащить их в ямы.

В Поныряй расстреливали не только евреев, но и пленных красноармейцев, подпольщиков после от пыток в Гестапо. Из тюрьмы Лукишкяй также привозили и расстреливали здесь. В Поныряй не было постоянной команды стрелков, стреляли те, кто привозил заключенных или их командировали, как например 3ю роту. Был лишь постоянные охранники, из литовцев и СD и руководивший состав, из СС и CD. 

23 сентября 1943 года было уничтожено Вильнюсское гетто, до этого в Понарах были убиты все 4000 человек, включая узников гетто в Швянчёнисе и ряда небольших гетто в районе Вильнюса.

В марте 1942 года, обергруппенфюрер СС Рейнгард Гейдрих, отдал распоряжение штандартенфюреру СС Паулю Блобелю, командиру зондеркоманды 4a Айнзацгруппы “С”, начать уничтожать следы расстрелов во всех местах, где они проводились, будь то концлагерь или расстрельные ямы. Поскольку были нацисты вели детальный учёт уничтоженных, то места и количество могильников было им точно известны. Инструкции гласили, что трупы из расстрельных ям должны быть выкопаны и сожжены, а кости, которые оставались, должны быть перемолоты и развеяны или сброшены в туже яму. Если нет возможности сжечь трупы, то надо ускорить процесс разложения, например перемешать с известью. Существует только одно объяснение, зачем ему это было нужно. При посещении фабрики смерти Треблинки II, рейхсфюрер СС Гиммлер увидел горы трупов, и распорядился их сжигать. Блобель приступил к акции уничтожения следов в конце июня 1943 года, приказ отдал уже группенфюрер СС Генрих Мюллер, будучи прикомандированным к отделу Эйхмана IV B4 “еврейский вопрос”. Операцию назвали “1005”, присвоив ей самый секретный уровень. В концлагерях в дальнейшем трупы сжигали. А в местах старых расстрелов, трупы вытаскивали, и сжигали на кострах. Организация была построена так, эсэсовцы командовали, охранники, обычно украинцы, осуществляли охрану и контроль, рабочие, в основном военнопленные или евреи, из ближайшего концлагеря, вытаскивали трупы из могил и сжигали. В конце охрана убивала рабочих, а эсэсовцы охрану. Всё что касается отчётов по “1005” кодировалось заранее оговорёнными словами, например места проведения «Разравнивание» (Тростенец), «Умиротворение» (Гродно), «Тайная натура» (Орша и Борисов), «Метеосводка» (Рогачев). В 1944 году основные работы были закончены. Но уничтожение людей продолжалось вплоть до 1945 года и останавливалось только при освобождении лагерей. Скорее всего дело в том, что Гиммлер, видя, что убийство врагов Рейха, ложиться ответственностью только на СС, а не на Гитлера, даже Геринг, который первый был сторонником уничтожения как метода решения проблем, ничего не хотел слышать об этом. А значит отвечал за всё Гиммлер персонально, он возможно стал просто бояться, что рано или поздно это используют против него. Он пытался снизить или прекратить убийство евреев в концлагерях, чтобы пытаться договориться с американцами и англичанами, но не смог управлять СС и те продолжали убивать.

С июня 1943 года, в Понарах, как и везде на местах проведения массовых убийств, начали вынимать из могильников трупы и складывать в огромные костры. Рабочих, арестованных литовцев, евреев и пленных красноармейцев, для этого пригоняли из тюрьмы и лагерей. Комплекс, где осуществлялись расстрелы, был огорожен проволокой и окружен минными полями. На дне расстрельных ям были построены бараки для рабочих, сами ямы представляли собой огромную воронку, а по краям которой были по кругу вырыты ямы, в которых и лежали трупы. В центре, на дне был сложен костёр, на котором трупы сжигали. На других участках костры складывались наверху, а рабочие спускались в яму по трапу и выносили трупы наверх. Работы велись до освобождения Вильнюса 5 августа 1944 года. Наверху ямы, с двух сторон, находились лестницы, в виде трапа, которые были всегда подняты и опускались только по необходимости. Лестниц было две из-за расовых предрассудков. Одна была для рабочих, низшая каста, вторая была для эсэсовцев, которые следили за работой. Рабочие не имели права даже дотрагиваться до неё под страхом смерти. На рабочих были надеты цепи. За любое мелкое нарушение или промедление вовремя работы жестоко избивали, а за любую провинность убивали. Убивали также больных. Если человек заболевал, его определяли как больного и отправляли наверх в “Лазарет”. Он поднимался наверх. Больного отводили в сторону и убивали. Выстрел был слышен, поэтому рабочие делали всё, чтобы не заподозрили, что они болеют. Иногда в “Лазарет” назначали кого-нибудь из команды рабочих, как в рулетке. Часто кандидатами были интеллигенты или студенты.

Работа состояла из двух участков, ямы, из которых доставали трупы расстрелянных людей, и костра, на которых трупы горели. На лексиконе фашистов трупы назывались “Фигуры”. Их выкапывали, после крюком цепляли и выдёргивали из общей массы. Складывали на носилки и несли к костру. Там их осматривали на предмет спрятанного. Многих расстреливали в одежде или люди, не зная куда их ведут, прятали зашивая в нижнее бельё разные ценности, а их часто убивали в нижнем белье, хотя большинство голыми. Костёр складывался из поперечных ветвей ели, на который укладывали трупы, поливали их бензином и клали ветви ели. Так до 3 500 трупов, обкладывали термитными шашками и поджигали. Костры горели по три дня. Оставшиеся после сожжения кости размалывались до состояния порошка. Порошок просеивали на сетках и высыпали назад в ямы, из которых были извлечены трупы. Найденные ценности, или другие найденные вещи, которые закопали с убитыми, должны были отдавать охране, но кое-что удавалось рабочим припрятать для себя. Всё делалось для сокрытия следов массовых убийств. Это и не скрывалось. Штурмфюрер Шредер, ответственный за сожжение, говорил:

“Вражеская пропаганда распространяет слухи о том, что в Понарах лежит 80 000 расстрелянных. Чепуха! Пусть через пару месяцев ищут, кто хочет и как хочет, ни одной фигуры здесь не найдут”.

При этом массовые расстрелы продолжались и при сожжении трупов из старых могильников. Этот процесс массового расстрела, нацисты назывались “Экзекуцией”. Разница была в том, что трупы только что убитых людей, укладывали на костёр сразу. На 15 апреля 1944 года, в Понарах работало 80 человек. 76 мужчин работала на уничтожении трупов, а 4 женщины готовили пищу,носили воду и дрова. Около 50 человек были узники Виленского гестапо, 15 человек из провинциального городка Жезмор и 15 советских военнопленных. Охрану несли немцы из частей СС (более 50 человек). Руководили работами гестаповцы из отдела СD, возглавлял штурмфюрер Шредер. Некоторые из рабочих, были евреями и избежали расстрелов, так как нацисты, согласно приказу Гиммлера о рабочей силе, оставили в живых определённое количество евреев для работы, и те попав в Понары, находили трупы своих родственников и близких во время сожжения. Работая в грязи, в нечеловеческих условиях, по колено в человеческих гниющих останках, эти люди целыми днями сжигали тысячи и тысячи трупов. Как и во всей “акции 1005”, свидетелей быть не должно, поэтому от СС рабочие часто слышали фразы: «Мало ли кто что говорит – свидетелей нет и не будет», «На Понары дорога есть, а с Понар – нет» и лейтмотив: «Никто не ушел из Понар и не уйдет». Рабочие понимали, что последними клиентами на костре будут они. В связи с этим начали рыть подкоп для побега под своей хижиной наверх к забору из проволоки. Подкоп был прорыт около 30 метров. Рыть было опасно, кругом был песок, проход часто обваливался, засыпая рабочего. Его откапывали, тело вытаскивали и продолжали рыть дальше. Риск быть раскрытыми, из-за предательства или быть обнаруженными эсэсовцами, был очень большой, однако ненависть и желание отомстить, рассказав о Понарах, оказывался сильнее страха и разногласий. В туннель даже провели свет, из украденной или найденной проволоки и двух лампочек. 12 апреля 1944 года подкоп к свободе был закончен. Дождавшись глубокой ночи, 15 апреля 1944 года, 80 человек выползли из туннеля и поползли в сторону леса. Их заметили, началась стрельба, но 30ти всё же удалось уйти. Все были заранее разбиты на группы и некоторым удалось уйти и добраться до отрядов партизан.

За всю оккупацию Литвы по данным Международной комиссии было убито до 206 000 человек разного пола и возраста. Из них около 190 000 литовских евреев; около 10 000 еврейских беженцев из Польши; около 5 000 евреев из Австрии и Германии; 878 французских евреев. Результатом совместной деятельности всех националистических карательных формирований Литвы, в Литве были уничтожены почти все евреи.

Источники:

https://document.wikireading.ru/h6afFBZpyx

http://holocaustatlas.lt/EN/#a_atlas/search//page/9/item/34/

https://kvr.kpd.lt/#/static-heritage-detail/0e64f8ee-a8b8-4b0e-8eea-a00f67f26713