14 июня 1739 года для поправления Кронштадтской крепости назначен был генерал-лейтенант барон Людвиг фон Люберас талантливый военный инженер, долго живший и умерший в Кронштадте. И начались работы, продолжавшиеся в течение целого года, причем, в работе принимало участие ежедневно 2000 человек.  Из перечня работ того периода видно, что, в первую очередь, старались поддержать то, что уже было построено, и что надо было достроить. А из нового Морским Ведомством была возведена на срубах деревянная батарея, вынесенная за Южный фарватер, в непосредственной близости от Большого Кронштадтского рейда. В паре с двухэтажной Южной, она была в состоянии защищать Большой Кронштадтский рейд!

Название новой батарее было дано РИФСБАНК. Название чисто географическое, в нем отразились некоторые особенности местоположения новопостроенной батареи: банка — это небольшое возвышение морского дна, риф-подводная или находящаяся чуть выше уровня моря скала на мелководье, образовавшаяся при размывании дна. Видимо, в свое время этот участок, представлявший собою опасность для плавания и обозначался на картах как “Риф на банке”. В обиходе, как это часто бывает, данное словосочетание превратилось в “РИФСБАНК” А потом и буква “Ф”, сама собой, выпала, как совершенно ненужная, что облегчило произношение этого слова русскому человеку. Затем и в официальных бумагах стали писать: “РИСБАНК”.

Завершено строительство в 1801 году, на батарее с фронтом обороны 408 м разместилось 66 пушек и мортир. После этого в 1808 была построена ещё одна батарея в тылу Рисбанка, вооружённая 19 орудиями. В сентябре 1808 года на батарее РИСБАНК было уже 69 орудий на поворотных платформах, что позволяло орудию плавно следовать по ходу вражеского корабля. Батареей РИСБАНК в это время командовал капитан 3 ранга Киреев.

После ужасного наводнения осенью 1824 года на батарее РИСБАНК были исправлены все повреждения и построены деревянные сараи для артиллерийских принадлежностей, караульный дом и пороховой погреб. А командиром укрепления РИСБАНК был назначен полковник артиллерии Андреев. Ему принадлежала вся полнота власти во вверенном ему укреплении, и он был всецело подотчётен только государю. И царь смотрел на командиров фортов и батарей, как на самостоятельных и надежных начальников.

В 1838 году состоялся царский смотр укрепления РИСБАНК. Целью этого смотра была стрельба для испытания новых лафетов под 36-фунтовые пушки. В следующем году, 25 мая, император Николай Павлович осматривал батарею РИСБАНК и строящийся форт Александр Первый. Тогда и было решено заменить деревянное укрепление каменными.

Первый вариант нового Рисбанка составил в 1838 году инженер-полковник Маслов. Его проект предусматривал сохранение очертаний существующего укрепления. Па месте деревянных бастионов, канониров и куртин им намечалось строительство каменных многоярусных казематов. В качестве оснований предполагалось использовать старые ряжевые основания Рисбанка. Внутри гавани автор предлагал построить па ряжах четырехъярусную со стороны фарватера и двухъярусную в горже казематированную башню. В зоне переменного уровня воды все степы намечалось возвести из гранитных камней, а выше - из кирпича, облицованного гранитом. Инженерный департамент, рассмотрев данный проект, счел ряжевое основание ненадежным и рекомендовал спроектировать свайное основание.

Следующий вариант перестройки Рисбанка был предложен вице-директором Инженерного департамента инженер-генерал-майором А.И. Фельдманом. Согласно его проекту форт также сохранял очертания деревянного Рисбанка и имел па вооружении 383 орудия. В фундаментах использовались старые ряжи, по булыжный камень в них заливался жидким бетоном. На таких основаниях предстояло построить трехъярусные башни на месте бастионов и двухъярусные - взамен деревянных канониров. Одноярусные куртины, соединяющие башни, возводились на свайном основании. Внутри гавани Фельдман, как и в предыдущем проекте, предполагал построить на свайном основании трехъярусную башню. Пространство между сваями заполнялось булыжным камнем и бетоном. Стоимость нового укрепления исчислялась примерно в 3 миллиона рублей, а его возведение планировалось осуществить за 11 лет. Фельдман состоял в числе свитских генералов и пользовался расположением Николая I. По этой причине техническая экспертиза его проекта была поручена инженер-генерал-лейтенанту Дестрему, осуществлявшему надзор за строительством нового форта, расположенного по другую сторону фарватера. Главные критические замечания Дестрема были направлены на устройство основания. Да и что мог сказать генерал Корпуса путей сообщения об оборонительных достоинствах форта, когда их проект составил военный инженер, преподававший многие годы фортификацию в Инженерной школе и училище, а с 1823 по 1831 года возглавлявший строительство Ревельских укреплений и округ по Морской строительной части.

В конце 1844 году Николаи I рассмотрел проекты Фельдмана и Дестрема. В это время успешно завершалось строительство форта «Император Александр I», что во многом способствовало принятию проекта Дестрема. Но возводить укрепление решили не на «чистом месте», а внутри гавани старого Рисбанка. Следует отметить, что в данном случае царь как инженер оказался па высоте. Возведение нового форта внутри гавани позволило использовать ряжи Рисбанка как ограждающие на период строительства и для предотвращения подмыва основания в будущем. Кроме того, это давало возможность почти на год раньше начать основные работы и сэкономить значительные средства. Чтобы избежать даже частичной разборки ряжей, фасы нового форта несколько развернули по отношению к куртинам Рисбанка.

Рассмотрим проект нового укрепления. По своим размерам оно было весьма внушительным. Достаточно сказать, что периметр наружных степ составлял около 500 метра. Только казематы первого оборонительного яруса вмещали 78 орудий. В плане форт представлял собой неправильную трапецию с округленными и немного выступающими углами. Фронтальный, направленный на фарватер, участок укрепления с закруглениями имел полуподвальный этаж и три оборонительных яруса, над которыми находился ярус открытой обороны. Она предусматривалась также и над остальными трех- и двухъярусными частями форта. Во всех случаях за первый ярус здесь пригашается полуподвальный этаж с бойницам для ракетной обороны. Четырехъярусная часть переходит в двухъярусные по направлению к бывшим куртинам, а затем на закруглениях в горжевой части замыкается двумя трехъярусными полубашнями. Над воротами в горжевой части, между полубашнями, возводился двухъярусный участок. Всего в казематах и па ярусе открытой обороны размещалось свыше 200 орудий.

Конструкция стен форта была принята аналогичной возводимым в крепости каменным укреплениям. Снаружи форт всюду был облицован гранитом. Каждый каземат, вмещавший два орудия, с тыльной стороны имел проемы аркообразной формы (арки) для проветривания. На остальных фасах, где предусматривалась установка орудий меньшего калибра для отражения атак на форт, в тыльных стенах казематов устраивались окна. Во двор укрепления выступали овальные пристройки семи лестничных клеток и два прямоугольных объема пороховых погребов. Все перекрытия выполнялись в виде сводов. В целом это было самое крупное укрепление - надежное звено в обороне Кронштадтской крепости, отвечавшее всем требованиям фортификации того времени.

Не успели высохнуть чернила на высочайшей утверждающей резолюции, как приступили к исследованию грунта в месте строительства будущего форта. Глубина воды в гавани Рисбанка колебалась в пределах 3,9-4,3 метра. В шести ее точках забили обсадные трубы из свай и извлекли из них грунт. Строение дна оказалось следующим: сверху слой ила с песком толщиной 0,6-0,7 метра, затем прослойка песка, но только в восточной части гавани; слой глины с песком толщиной 1,2-3,2 метра находился ниже под всей площадью возводимого сооружения и переходил в жидкую иловатую глину, составлявшую слой от 0,6 до 2,1 метра, при прохождении которого бур погружался в него без приложения усилий, только под воздействием собственного веса. Затем по мере углубления следовали слои более твердой глины, а на отметках 11,4-15 метра от ординара залегала материковая кембрийская глина.

Так же, как и при перестройке Цитадели, Николай I требовал максимального поддержания боевой готовности реконструируемого укрепления. В связно этим первоначально орудия были сняты только со второго яруса, нижний валганг был разобран по ширине на 8 м, за счет чего рабочий помост стал шире. При его устройстве использовались 24 механических и 5 ручных копров. Первые обслуживались 14 рабочими, а на других находилось по 37 человек. При этом производительность механических копров - две с половиной сваи в день, а ручных - семь свай в день. Стоимость 1 м2 помоста достигала 4 рублей.

Наиболее сложной и трудоемкой оказалась разгрузка большого количества строительных материалов. Для причаливания судов вдоль наружной восточной куртины Рисбанка возвели пристань шириной 20 и длиной 90 метра. Как показали работы летом 1846 году, пристань эта явно не отвечала своему предназначению, поэтому осенью и зимой ее удлинили еще на 82 метра. Кроме того, расчистив дно от затонувших здесь кораблей, в горжевой части между двумя капонирами построили Южную пристань длиной 85 метра шириной 21 метра. Но даже при такой довольно большой длине причалов - 257 метра они не обеспечивали своевременную разгрузку всех материалов, что вынуждало суда подолгу ожидать на рейде разгрузки. А это было не только убыточно для казны, но и опасно для кораблей, особенно осенью.

Строитель форта инженер-генерал-майор Маслов в 1847 году составляет проект постоянной гавани для нового укрепления и предлагает незамедлительно приступить к се сооружению. Однако, одобрив проект как предварительный, Николай I все же не решился в период развернувшихся работ сломать Южную пристань, капонир-кузницу и склады для материалов, а потому он так и не был осуществлен. Для царя и его свиты, очень часто посещавших строительство форта, построили Царскую пристань длиной 32 метра. В ней имелись два так называемых «кармана» для отстоя судов в непогоду.

Конструктивно пристани выполнялись так же, как и рабочие помосты. Для их усиления забивали двойные крайние сван и устанавливали наклонные сваи-ледорезы. Следует отметить, что при проектировании вспомогательных сооружений были допущены серьезные просчеты. Так, расположение помостом пристаней и рабочего помоста против валгангов старого укрепления ниже па 85-165 см не позволяло перемещать грузы и особенно тяжелые гранитные камни по кратчайшим расстояниям к местам их использования. Все доставлялось с Восточной пристани через северный проход в куртине, причем излишнее расстояние транспортировки составляло около 80 метра.

Как показали в дальнейшем работы по устройству гранитного ростверка, прочность помоста, особенно при кантовке тяжелых камней, оказалась недостаточной, в связи, с чем приходилось сооружать дополнительный настил под обрабатываемые камни. Из-за сравнительно низкого расположения помостов их заливало водой при волнении и сильно повреждало при наводнениях. Поэтому в проходах куртин при штормовой погоде устраивались временные разборные заграждения из деревянных пластин.

В начальный период стройки уделялось также внимание размещению свыше полутора тысяч рабочих. Под жилье для них приспособили два капонира, два пороховых погреба, арсенал и половину караульного долга. В дальнейшем когда пороховые склады разобрал и для освобождения места под установку наружных лесов при возведении стен, орудия из казематов первого яруса старого укрепления были сняты и 15 казематов были переоборудованы под жилые помещения. Размещение большого количества рабочих обошлось казне всего около 6 тысяч рублей.

Вторая половина караульного дома была приспособлена под лазарет. На Южной пристани построили баню, а па куртинах - дом для офицеров, сарай для извести, угля и строительных материалов. В доме для офицеров находилась чертежная. В то время все необходимые для производства работ чертежи деталей конструкций и вспомогательных сооружений разрабатывались непосредственно на строительной площадке.

Вначале под кузницу переоборудовали один из пороховых погребов и возвели новую в горже старого укрепления. В дальнейшем, по мере освобождения участков для устройства коренных лесов, были построены две кузницы во дворе форта, а казематы первого яруса старого Рисбанка превратили в склады и казарму. Временные сооружения и их содержание стоили более 106 тысяч рублей, пли около 6% всей сметной стоимости строительства.

Вспомогательные сооружения возводились в морозную зиму 1844 года, что привело к дополнительным затруднениям с забитыми под помосты и пристань сваями, вокруг которых приходилось постоянно скалывать лед, чтобы предотвратить их выдергивание. Разбивка сооружения была произведена па льду гавани и закреплена колышками при помощи песка, поливаемого водой.

К основным работам на новом форту приступили ранней весной 1845 года. Сюда с батареи, возводимой у Купеческих ворот, привезли освободившиеся копры, в том числе и паровые, а также были переведены квалифицированные закоперщики. Чтобы справиться с большим объемом свайной бойки. Кронштадтская инженерная команда доставила к месту работ механические копры, работавшие ранее на строительстве Николаевского моста. Ручные копры на забивке основных свай решили не применять. Начали с забивки шпунтовой линии из 12-метрового шпунтового бруса вокруг всего основания сооружении. Механические копры работали по старой технологии, но инженер-генерал-лейтенант Дестрем предложил особый крюк для подъема «бабы», что позволило высвободить рабочего, занятого его сниманием и надеванием. В дальнейшем такой крюк получил повсеместное применение.

Следует отметить, что осуществлявший надзор за проектированием и строительством нового укрепления Дестрем очень тщательно вникал во все, даже, на первый взгляд, незначительные вопросы.

В шпунтовую линию забили 2353 сваи и одновременно приступили к забивке основных свай. Под все стены и простенки решили забивать 12-метровые сваи, а под помещения казематов, пороховых погребов и лестниц - 10-метровые. Основываясь на опыте возведения форта «Император Александр I». Дестрем предложил выведенную им эмпирическую формулу для определения количества свай в зависимости от высоты сооружения. Согласно полученным по ней результатам под четырехэтажную часть на одну квадратную сажень полагалось забивать 11,9 сваи, под трехэтажную - 9,37 и под двухэтажную - 7,03 сваи. В

По мере готовности отдельных участков свайного поля приступали к выправлению сваи и засыпке песком пространства между ними до отметки 3 м ниже ординара. Отклонившиеся от вертикали сваи выправляли посредством забивки рядом с ними деревянных клиньев. Для засыпки служил крупнозернистый чистый песок с включением мелкого камня. Под водой его разравнивали гребками и уплотняли четырехметровыми деревянными трамбовками.

Летом 1847 году бетонирование было закончено. Всего уложили 9264 кубометра бетона: каждый его кубометр обошелся примерно в 6 рублей. Быстрому ходу работ при возведении форта способствовало пристальное внимание, которое уделял ему Николай 1. Он не только следил за разработкой проекта и утверждал его, но и назначал жесткие сроки строительства, как правило, опережавшие предусмотренные на текущий год ассигнования. Поэтому уже в 1840 г. Николай I был вынужден отпустить из «личных» средств для погашения задолженности, образовавшейся при строительстве укрепления, свыше 39 тысяч рублей. Такие денежные «вливания» начиная с 1848 г. стали ежегодными и составили около 1303 тысяч рублей или четвертую часть сметной стоимости форта.

Ускоряли работу строителей и довольно частые посещения царем строительной площадки. Так, в течение лета 1847 году Николай I четыре раза приезжал на строящийся форт. Выражая свое удовольствие ходом строительства, он благодарил офицеров, а всех рабочих награждал деньгами. В смете расходов на возведение основания укрепления имеется графа «Высочайшие награды рабочим», в которой значатся 1554 рубля 25 копеек.

Как свидетельствуют архивные документы, руководство всеми инженерными делами Николай I осуществлял лично. После смерти своего брата Михаила Павловича в 1849 году он вообще упразднил должность генерал-инспектора по инженерной части, назначив главным начальником Главного инженерного управления инженер-генерала Дена.

Но вернемся к работам по форту. Завершающей операцией в строительстве его основания являлось устройство ростверка из гранитного камня. Уместно более подробно остановиться па описании этого процесса. Еще в 1846 году началась укладка первого ряда гранитных плит-лещадок, причем можно утверждать, что уже тогда работы велись способом, который ныне называется поточным, с разделением возводимого сооружения па захватки. Гранитный камень, как и для других строек в Кронштадте. выламывался в Пютерлакской каменоломне под Выборгом, где постоянно находилась часть Кронштадтской военно-рабочей роты. Каждая гранитная плита тщательно проверялась, ибо в них не должно было быть трещин и инородных прослоек. Поэтому их добывали из более плотных слоев, находящихся глубоко от поверхности земли.

Среди инженеров возник спор о том, где выполнять обтеску плит. Дело в том, что на суда вмещалось обтесанных камней больше на четверть, что удешевляло их перевозку по сравнению с необтесанными на одни рубль за каждый квадратный метр. На строительной площадке производилась дополнительная притеска, а получаемый при этом щебень шел на приготовление бетона или в каменную отсыпку. Окончательное решение было следующим: в Пютерлаксе обтесывать постели (нижние и верхние плоскости. - Авт.) гранитных плит одной грубой теской, а их грани только намечать; остальную обработку вести па строительной площадке.

Перевозили гранит на наемных судах подрядчиков, а кроме того, закупили четыре баржи и арендовали пароход «Иматру». Эти перевозки обошлись в 67 тысяч рублей. Указанные затраты относятся только к перевозкам камня для устройства ростверка.

Суда, перевозившие гранит, не могли ожидать на рейде, когда ветер изменит направление и их можно будет разгрузить в ближайшем к месту работ пункте. Поэтому их приходилось пришвартовывать по прибытии с подветренной стороны пристани и сразу же разгружать. Это намного увеличивало дальность перемещения плит на помостах и стоимость работ. Среднее расстояние перемещения гранитных плит от места выгрузки к месту их укладки составляло 250 м.

Выгрузку камней, перевалку и укладку их в ростверк осуществляли деревянными кранами с чугунными механизмами. Краном, устанавливаемым над люком судна, поднимали камень, после чего под него подкладывали бревна и катки, по которым он перекатывался на пристань. Здесь второй кран поднимал его и укладывал на березовые катки диаметром 11 см. Затем 25-35 человек перемещали плиты при помощи канатов и системы блоков дальше. Такелажными, весьма опасными, работами всегда руководил наиболее опытный рабочий. Однако полностью избежать повреждений судов срывавшимися при подъеме камнями и увечий рабочих не удавалось. За день бригада доставляла к месту укладки в среднем восемь гранитных плит.

Последний ряд ростверка начали сооружать летом 1848 году. Тридцатого августа па строительство форта прибыл Николай I со свитой. После молебна под камни третьего ряда бросили в раствор серебряные монеты чеканки того года и заложили медную доску с выгравированной на ней надписью:

«В царствование Государя Императора Николая I и в бытность Генерал-адмирала Российского флота Его Императорского Высочества Великого Князя Константина Николаевича взамен бывшего на сим месте деревянного заложено каменное Рисбанкское укрепление. Работы открыты 2 яянваря 1845 года.

Всем, даже кому и не следовало, нашлось место на памятной доске, кроме офицера, вынесшего основную тяжесть работ - инженер-капитана Чайковского. Ведь практически это он руководил всеми строительными работами на укреплении, а числящийся его главным строителем Маслов был повышен в звании и назначен управляющим Корпусом инженеров Морской строительной части. Большую часть времени он находился в Петербурге или инспектировал другие морские укрепления.

В 1849 году все работы по возведению основания форта были завершены, кроме забутки, которую из-за дождей и рано наступившей зимы закончили весной следующего года.  Стоимость всего основания форта превысила 1000000 рублей - около 40% общей стоимости форта, составившей 2708988 рублей серебром.

Интересно остановиться на некоторых технически оригинальных решениях, осуществленных на строительстве форта. Так, при устройстве двух встроенных ватерклозетов (уборных с водопроводом), расположенных в противоположных закруглениях переднего фаса укрепления, ямы для нечистот в гранитной кладке ростверка, как видно из чертежа, соединили каналами с заливом. Волнение и изменение уровня воды создают течения, промывающие ямы; этому способствует также дождевая вода, направляемая с поверхности двора по каналам сечением 45х30 см в верхнюю часть ям. В случае наводнения каналы перекрываются щитами, входящими в борозды, вырубленные в граните. Для осуществления такого решения пришлось в районе уборных первый ряд гранитного ростверка опустить ниже прилегающих па 70 см.

Строители проявили предусмотрительность и при устройстве колодцев для питьевой воды. Еще до засыпки внутреннего двора песком и грунтом ими были изготовлены два деревянных сруба колодцев, представлявшие в плане восьмигранники. Все венцы между собой соединили щитами и корабельными гвоздями, а верхние из них - скобами на случай подъема воды.

Срубы погружали в воду с илота через прорезанное в нем отверстие. По мере наращивания венцов сруб все больше погружался, после чего в ящики засыпали песок для фильтрации воды. Такие колодцы обеспечивали водой не только строителей, но и гарнизон форта в дальнейшем.

Работы по возведению надземной части укрепления особых трудностей не представляли, ибо уже был накоплен значительный опыт строительства аналогичных казематов на форту «Император Александр 1». Камнетесы и каменщики продолжали здесь знакомое им дело, благодаря чему оно продвигалось довольно быстро. Леса для кладки вокруг наружных стен форта возводили шириной 6 м. Кроме основных 12-метровых стоек по краям подмостей, каждый ярус поддерживался еще четырьмя рядами стоек высотой 2,4 м. Все стойки и прогоны имели квадратное сечение со стороной 25 см. Такой настил выдерживал вес тяжелых гранитных плит наружной облицовки. Леса вдоль внутренних кирпичных степ устраивались столь же добротно, по шириной 4 м.

Гранитная облицовка составляла более двух третей всего объема наружных стен. Фигурные камни для нее обрабатывались в каменоломне и на строительной площадке. Камни эти скреплялись пиропами, заливаемыми свинцом, а швы между ними тщательно заполнялись раствором из портландского цемента.

Успешный ход дел на строительстве иллюстрируется нижеследующим документом: «Строителю Рисбанского Укрепления господину инженер-генерал-лейтенанту и кавалеру Маслову инженер-капитана Чайковского.

Рапорт: ... Император изволил сойти с парохода «Невка» и выразился так: «Работа как гриб растет...» Обтеску оставить наружу грубою... сократить издержки... Рабочие люди удостоились личной благодарности Государя... «Вы камни мечете как бисер...» Потребовали себе кушанья от рабочих... изволили одобрить. За сим спросили меня: «много ли больных?» На что я ответил... почти пет. кроме незначительных, и то весьма редких ушибов...

В свите... Александр Николаевич... наследник, князь Меньшиков, главный командир... порта Беллинсгаузен. генерал-адъютанты... Пожаловал рабочим людям в числе на 1505 человек по 50 копеек серебром...» 12 августа 1850 г.»

В 1851 г. на всем укреплении был закончен полуподвальный этаж, а летом 1852 г. перекрыты своды большей части первого оборонительного яруса. В течение этого года было освоено около 400 тысяч рублей ассигнований. Инженеры уже составляли планы, согласно которым в 1854 г. предстояло перекрыть сводами четырехъярусную фронтальную часть форта, а Николай I распорядился начать работы по вооружению готовых казематов, для чего приступили к устройству орудийных платформ. Однако дальнейшие события развивались не так, как предполагалось, ибо в стенах и перекрытиях возводимого форта были обнаружены трещины.

При тщательном осмотре выполненных конструкций установили, что трещины образовались во всех частях сооружения. Сквозные трещины имелись в шелыгах и пролетах арок, перекрывающих поперечные стены в казематах. Правая полубашня и горжевой участок форта в результате образования трещин отделились от примыкающих к ним частей укрепления. Дальнейшие наблюдения показали, что наибольшие трещины были в первых двух ярусах, а выше они уменьшались. Это свидетельствовало о том, что неравномерность осадок основания возникла при возведении первых ярусов, а затем она стабилизировалась. Делу не придали широкой огласки и, как говорится, «спустили на тормозах». Однако, чтобы избежать дальнейших неприятностей, проект изменили, уменьшив высокую часть форта на один ярус, а над полубашнями отменив устройство яруса открытой обороны.

Почему же произошла неравномерная осадка основания: ведь проект конструктивно почти ничем не отличался от проекта успешно построенного форта «Император Александр I»? Главная причина осадки заключалась в том, что под фортом «Император Александр I» материковая, плотная и сухая глина находилась на глубине 9-10 м от ординара и забитые там в основание под стенами 12-метровые сваи дошли до этого «материка» и работали как стойки. На Рисбанке же аналогичный слой располагался на 11,4-15 м ниже ординара, а над ним залегала твердая глина, через которую сваи проходили без особых трудностей. Таким образом, сваи на Рисбанке забивались с «подбабком» лишь на 12,9 м ниже ординара и большей частью не достигали материкового слоя.

Характер трещин свидетельствует о разной осадке наружных и внутренних стен, что закономерно, ибо нагрузка от последних на треть меньше, чем от наружных, более толстых и в значительной мере состоящих из гранита. Конечно, если бы бетонный 180-сантиметровый слой обеспечил равномерное распределение нагрузок на все сваи, то никаких бы трещин не возникло. Но предпосылка, что бетон, уложенный между сваями, а не над ними, выполнит указанную функцию, была ошибочной. Действительно, каждый квадратный метр бетонного слоя ослаблялся двумя - тремя отверстиями диаметром до 30 см.

Даже в наиболее благоприятном случае минимальные расстояния между сваями составляли 30 см, а этого слишком мало для образования монолита. При всем желании утрамбовать бетон в воде до такой степени, чтобы он приобрел оптимальное сцепление со сваями, было невозможно.

К сожалению, каменный ростверк также не мог равномерно распределить нагрузки на сваи. Первый его гранитный ряд состоял из отдельных камней, швы между которыми не создавали монолитности. Второй ряд из гранитных камней под стенами также не обладал достаточным сцеплением как между камнями, так и с бетоном, уложенным только под казематами. Кладка из бутовой плиты в третьем ряду, хотя и заходила частично под стены, из-за небольшой толщины не могла равномерно распределить нагрузки. Образованию трещин способствовало, видимо, и то, что после забивки свай они выпирались назад и после «отдыха» их приходилось добивать. Но так как головы свай находились под водой, а их было забито почти 19 тысяч, тщательно проконтролировать этот процесс было практически невозможно. К тому же никаких сомнений в надежности основания строители не испытывали.

В дальнейшем появление трещин на эксплуатации форта не отразилось, а до воздействия артиллерийских снарядов на него дело не дошло. К началу Крымской войны на форту не были перекрыты сводами лишь восемь казематов. К тому времени на возведение надземной части укрепления уже израсходовали 1229 тысяч рублей.

Во дворе форта устроили ядрокалильные печи, построили жилье для офицеров, пробурили артезианский колодец. В форту имелись баня. хлебопекарня, прачечная. К 1854 году форт имел уже вид законченного сооружения, но из-за начавшейся Крымской войны окончательно постройку завершили в 1859 году.

Форт получил название "Император Павел I".

В 1896 г. на форту устроили морскую следственную тюрьму. Позднее на форту размещался склад минного имущества. После революции порядка в крепости стало меньше и взрывы участились. Первый из них прозвучал в июне 1919 году в форту «Император Павел I», служившем складом мин заграждения. Подойти к форту для тушения пожара было невозможно, поскольку мины «рвались по одной и по несколько штук». Из-за сильного западного ветра пожар распространялся очень быстро, ночью огонь добрался до склада тротила, после чего раздался последний очень большой силы взрыв, разрушивший часть форта. По словам главного минера Озерова, «отношение караула к своим обязанностям было всегда ниже всякой критики, о чем много доносилось по начальству, но видимых результатов не приносило». Комиссия не нашла причин взрыва и в этом случае, но не исключила «злого умысла». И это вполне возможно, так как взрывы на «Павле» (в июне 1919 году) некоторые историки считают сигналом к началу восстания форта «Красная Горка». Восстание началось 12-13 июня 1919 г., но было подавлено  очень быстро...

Форт получил серьезные повреждения, но окончательно был разрушен в 1923 году. К тому времени на форту хранилось около 30 тыс. мин заграждения в полной боевой готовности и большое количество взрывчатых веществ для снаряжения снарядов и торпед.  Вечером 19 июля 1923 года на многострадальном «Императоре Павле I» произошел случай, который можно было бы назвать курьезным, если бы он не имел трагических последствий. Охраны в форте почему-то не было: видимо, считали, что хранившиеся там мины бракованные и бояться их не стоит.

Девять морячков линкора «Парижская коммуна» во главе с котельным механиком с разрешения старпома отправились на шлюпке в форт искупаться. Там они обнаружили большое количество мин заграждения и присланные во время Первой мировой войны из Японии так называемые грелки - приспособления для обогрева солдат в окопах при помощи химической реакции. Словно дети, военные моряки начали зажигать эти грелки и размахивать ими. И все это в окружении 30 тысяч мин и уймы прочей взрывчатки. Потом молодые матросы стали осматривать через горловину содержимое мин. Кто-то увидел в одной из найденных мин «что-то желтое». Разгорелся спор: «динамид» это или ржавчина. Пронин утверждал, что содержимое рогатого шара - обычная ржавчина. Для того, чтобы доказать правоту своих слов, он бросил внутрь мины горящую грелку. Вскоре оттуда пошел дым, а потом вспыхнул огонь. Моряки с «Парижской коммуны» бросились бежать с форта, уверенные, что тот в любой момент может взлететь на воздух. Однако горение тола (именно он находился внутри) продолжалось без взрыва, и шлюпка с поджигателем и его приятелями спокойно ушла к своему кораблю.

Михаила Пронина с его товарищами предали суду военного трибунала. Если бы эта история произошла лет на 15 позже, виновников взрыва форта и гибели людей объявили бы «врагами народа» и расстреляли. Но в 1923-м Фемида была мягче. Пронина приговорили всего лишь к 3 годам лишения свободы, причем даже такое наказание «с учетом пролетарского происхождения» фактически оказалось условным. Впрочем, с линкора горе-моряка сразу же списали. Дальнейшая судьба Михаила Пронина, который нанес ущерб Балтийскому флоту больший, нежели весь немецкий флот в годы Первой мировой войны, неизвестна. Не исключено, что ему все же припомнили его «подвиги» в годы сталинских репрессий. А трагедия июля 1923-го почти 70 лет замалчивалась, причем в ряде книг виновными во взрыве на форте «Император Павел I» почему-то объявлялись  курсанты с «Авроры»! И лишь сравнительно недавно сохранившиеся архивные документы все расставили по своим местам..

Дым на «Павле» увидели с крейсера «Аврора», который был тогда учебным кораблем, и послали шлюпку, чтобы догнать убегавших с «Павла» военморов. А восемь добровольцев отправились в форт тушить мину. Увы, печально: мина взорвалась, трое погибли на месте, один умер утром в госпитале. Между тем этот взрыв вызвал детонацию мин. Особенно сильных взрывов, по данным вахтенного журнала «Авроры», было три. Четвертый, «страшной силы», – от него были выбиты стекла в ходовой рубке крейсера. Форт горел и взрывался в течение суток. Огромные куски сцементированного кирпича от крепостных стен долетали не только до Котлина, но и до Ораниенбаума. Стекол в домах Кронштадта и Ораниенбаума не осталось вообще.

В итоге незадачливых военморов «Парижской коммуны» приговорили к различным срокам заключения, а форт «Павел» перестал существовать. Ныне на небольшом островке высится только фрагмент одной полубашни...

Чудом сохранившиеся сооружения на форте "добивали" на учениях. Сейчас там просто небольшой остров с грудами битого кирпича. Сохранились лишь цоколь фронтальной части форта и полуразрушенная лестничная башня.

Источники:

https://www.citywalls.ru/house27643.html

А. А. Раздолгин, Ю. А. Скориков. «Кронштадтская крепость», Л, Стройиздат, 1988

http://pofortam.ru/fort-pavel/

https://spbvedomosti.ru/news/nasledie/vzryvnaya_istoriya/

https://visit-saint-petersburg.ru/risbank/