В 1258 году Самбийский полуостров был поделен между Тевтонским орденом и епископом. 3 мая 1258 года епископ Генрих фон Штриттберг получил юго-западную часть Самбийского полуострова - “Шеневик”, то бишь “Чудесную бухту”, отдав за них замок Лохштедт. По его приказу на берегу Чудесной бухты было построено дерево-земляное укрепление, ставшее его резиденцией. В 1271-1294 годах оно было перестроено в каменный замок, получивший название Бишофхаузен — «Епископский дом». Поблизости, под его прикрытием, возник рыбацкий посёлок. И как-то постепенно “Епископский” дом превратился в “Рыбный”. Фишхаузен в дословном переводе это означает «рыбный дом», а в смысловом — садок для рыбы.

В 1296 году сюда из Кёнигсберга переехал Домский капитул. В следующем году здесь построили водяную мельницу: монополия на помол зерна приносила епископу дополнительный доход.

А в 1305 году Фишхаузен был официально признан городом. Специальной грамотой за горожанами в вечное пользование закреплялось 40 дворовых участков и лес Пайзе - с обязательством выплачивать ежегодно в день Святого Мартина 8 марок в качестве налога епископу или его преемникам.

В середине XV века, во время снискавшей печальную славу тринадцатилетней войны Тевтонского ордена и поляков (на чьей стороне, как известно, выступили некоторые немецкие города, уставшие кормить и содержать “праздных развратников” - рыцарей) епископ Николаус I (по прозвищу Трясущаяся Голова) поначалу горячо поддержал орден. Но... на этом основании триста тевтонских кавалеристов поселились в Фишхаузене. И, якобы обеспечивая защиту крепости от поляков, жили в своё удовольствие. Вкусно ели, сладко пили, охотно задирали юбки встречным-поперечным женщинам, не гнушаясь откровенным насилием. А покидать Фишхаузен они категорически не хотели.

Тогда Николаус решил схитрить. Однажды утром появился охотник, который сказал, что поблизости от замка замечено стадо диких свиней. Епископ предложил кавалеристам поохотиться, а они, согласившись, потребовали с него клятву. Он должен был именем Божьим пообещать, что замок будет “открыт днём и ночью”.

Кавалеристы провели целый день в безуспешных поисках обещанных свиней, а вернувшись, нашли ворота в крепость закрытыми. Они завопили, напоминая Николаусу о клятве. Но Трясущаяся Голова ловко вывернулся, сказав, что “замок днём и ночью открыт в небо, а не в поле”.

Впрочем, жители Фишхаузена недолго радовались чудесному избавлению от трёх сотен объедал-опивал-насильников: в 1456 году данцигцы напали на оставшийся без защиты город и разграбили его дочиста. А в 1458 году Фишхаузен ещё и сожгли: объединённый польско-немецкий “десант”, высадившийся с нескольких кораблей, был разъярён “убогостью добычи”.

Кстати, на обратном пути один из “пиратских” кораблей попал в руки кнехтов Тевтонского ордена, и вся команда была колесована. Но жителям Фишхаузена от этого легче не стало. Понадобилось несколько десятилетий, чтобы город более-менее отстроился.

Тем временем открывалась новая - пожалуй, самая блестящая - страница его истории. С 1522 года отсюда, из Фишхаузена, правил распадающимся орденским государством епископ Георг фон Поленц. Проникшись - вместе с герцогом Альбрехтом - идеями протестантизма, Георг фон Поленц втихомолку склонял к новой религии священников земландских церквей. Он первым ввёл “в штат” переводчиков, которые читали молящимся текст латинских проповедей по-немецки и по-прусски.

В 1525 году, во время восстания крестьян в окрестностях Кёнигсберга, всё дворянство Земланда забилось за крепкие стены Фишхаузена. Герцог Альбрехт, как известно, подавил восстание. Перепуганная восточно-прусская знать разъехалась по своим родовым поместьям. А после Реформации епископ Поленц, обратившийся в протестантство, переехал в резиденцию в Нойхаузене. Замок же Фишхаузен отошёл светской власти.

В здешних лесах герцог Альбрехт любил охотиться на лосей. Здесь, в Фишхаузене, в 1527 году родилась его первая дочь Анна-София - от первой жены, герцогини Доротеи (Альбрехт с семейством скрывался тогда в “прусском раю” от вспыхнувшей эпидемии чумы, резонно полагая, что здешний чистый воздух “развеет” заразу). В 1529 году в стране снова свирепствовала чума - а герцогиня Доротея ожидала в Фишхаузене родов.

Здесь же появился на свет и сын Альбрехта от Анны-Марии Брауншвейгской, второй супруги герцога. Мы уже говорили о том, что сын герцога Альбрехта страдал серьезным психическим заболеванием: по некоторым сведениям, сначала его болезнь представляла собой всего-навсего склонность к меланхолии. Развеять которую юному Альбрехту Фридриху помогала охота на зайцев.

Но в 1573 году Альбрехт Фридрих, уже обручённый со своей будущей женой, принимал участие в маскараде (бурграф Кёнигсберга праздновал свадьбу своей дочери). Опьянённый вином и “галантными” танцами, он не удержался и прямо на маскараде вступил в интимную связь с некоей придворной дамой. Пассаж сей не прошёл незамеченным. По приказу скандализованного бурграфа и тогдашнего епископа, лейб-медик дал Альбрехту Фридриху специальное лекарство - “дабы охладить разгорячённую кровь”. Кровь действительно остыла, но усилилась меланхолия. Вскоре Альбрехт Фридрих окончательно впал в слабоумие. Днём он травил зайцев в особом Заячьем загоне. По вечерам и в ненастную погоду - точил какие-то странные детали на токарном станке. И никогда не засыпал без длительного убаюкивания. Для него в зале замка была сконструирована специальная кровать, типа большой колыбели. 27 августа 1618 года Альбрехт Фридрих умер. Тело его было погребено в соборе в Кёнигсберге, но памятник на могиле герцога-безумца ставить не стали.

До 1523 года замок являлся епископской резиденцией.

С 1525 года замок стал государственной собственностью. В 1526 году в замковой часовне состоялось бракосочетание герцога Альбрехта с датской принцессой Доротеей, в 1527 году в замке родилась первая дочь герцога Альбрехта и герцогини Доротеи Анна-София. Позже замок в Фишхаузене стал резиденцией сына Альбрехта от Анны-Марии Брауншвейгской герцога Альбрехта Фридриха и его жены Марии Элеоноры Юлих Клеве.

С 1618 года, после смерти герцога Альбрехта Фридриха, замок Фишхаузен стал постепенно приходить в упадок. В 1627-1635 годах замок был занят шведской армией. 14 сентября 1629 года в замке Фишхаузен было заключено перемирие между шведским королем Густавом II Адольфом и прусским герцогом Георгом Вильгельмом.

С 21 ноября 1644 года в замке размещался янтарный суд. И где-то в это же время государство начинает жестокую борьбу с незаконными сборщиками янтаря. Надо сказать, “промышляли янтарём” в Фишхаузене многие. Хотя ещё Тевтонский орден объявил торговлю “солнечным камнем” своей монополией и пойманному на месте “промысла” грозила смертная казнь, тем не менее, десятки жителей города регулярно рисковали собственной шкурой. Перспектива быть повешенным на ближайшем дереве, конечно, не радовала. Но, чтобы стать “честным ремесленником”, требовался солидный капитал. (Поступая в ученики к мастеру, нужно было положить в сундук учителя 15 марок золотом, поставить мастеру полбочки пива, церкви - фунт воска, накормить “цеховых братьев” 12 фунтами жаркого из говядины и т.д., и т.п.)

 К тому же, внебрачные дети к ремеслу не допускались. А их, внебрачных, в Фишхаузене всегда было немало. А кушать-то хочется! А янтарь - вот он...

И вот... один английский негоциант, побывавший в здешних краях, описывает типичную “картинку маслом”: “Зимой рабочие не ищут постоянной работы и длительного занятия. Они праздно стоят толпами и страстно ожидают ветра, благоприятного для “янтарной рыбалки”. Богатая добыча вдоволь вознаграждает их, но легко заработанные деньги быстро растранжириваются. Беспорядочный шум, часто в зимние дни и вечера проникающий в наши уши из многочисленных кабаков, оповещает нас о том, что сделан хороший улов янтаря”.

В 1693 году всех священников береговых деревень обязали принести Янтарную присягу. То бишь - не воровать янтарь самим и отговаривать от сего “нечестивого занятия” своих прихожан.

Простая прогулка по побережью грозила штрафом в 18 гульденов, “испанским пальто” (род пытки: человека сдавливали в специальных тисках) и двумя днями тюрьмы на хлебе и воде. За фунт похищенного янтаря накладывался штраф в 90 флоринов (сумма по тем временам астрономическая), за три фунта - уличённый подвергался публичной порке и изгнанию, за четыре фунта - на шею набрасывали петлю...

В 1764 году Фридрих Великий разработал особую инструкцию для специально учреждённого в Фишхаузене Берегового и Янтарного суда. За маленькие куски янтаря, выловленного в заливе, человека сажали в тюрьму на хлеб и воду на восемь дней. За 1 штоф и более - 4 недели каторжной тюрьмы, с предварительным палочным наказанием.

Интересно, что “промышляли” янтарём представители не только низших сословий. В начале XIX века в здании Пиллауских ворот, где располагались акцизный дом и тюремная камера, вспыхнул пожар. И рыбак, запертый в камере, задохнулся в дыму. Тогда мини-тюрьму отстроили и сделали в ней так называемую “гражданскую комнату” - “камеру для заключённых более высокого ранга”.

В 1701 году по приказу короля Пруссии Фридриха I кирпичные стены замка стали разбирать для строительства укреплений в Пиллау (ныне город Балтийск).

Окончательно разрушен во время во время боев за Пиллау в апреле 1945 года.

Источники:

https://www.prussia39.ru/sight/index.php?sid=67

https://www.rudnikov.com/koenigsberg/zolotaja-ten-kjonigsberga-fishhauzen-b/